Железные амбиции. Мои победы с Касом Д'Амато

Мне пришлось участвовать в этих нелегальных поединках, потому что я был слишком хорошо развит физически для любительских соревнований «Серебряные перчатки» (версия «Золотых перчаток» для парней 8–15 лет). Джон Кондон из компании Madison Square Garden, едва взглянув на меня, запретил мне участвовать в этих соревнованиях. Действительно, я выглядел устрашающе. «Не могу позволить тебе драться на нашем турнире, – объяснил он мне. – Ты покалечишь маленьких белых детишек». Он был добрым малым и прекрасно разбирался в конъюнктуре, так что я его отлично понял.

В первый мой приезд в Бронкс я мог лишь наблюдать за боями, поскольку не нашлось никого в моей весовой категории. В тот вечер было только два тяжеловеса, которых уже поставили в пару. Поэтому организаторы позаботились о том, чтобы один из этих парней на следующей неделе вернулся для встречи со мной. Все оставшиеся дни я готовился к своему первому бою, но когда вновь добрался до Бронкса, то был напуган до полусмерти. Мне довелось наблюдать, как этот парень дрался неделю назад, и я знал, что вполне могу победить его. Тем не менее я был напуган и неуверен в себе. Это был мой первый настоящий бой в присутствии зрителей, и меня все больше накрывал страх. Я спустился вниз подышать свежим воздухом. Прямо через дорогу находилась станция метро второй линии. Примостившись на ступеньках, ведущих к надземке, я размышлял, не сесть ли мне на поезд. После этого мне оставалось лишь выйти на станции «Рокавей-авеню» и пройти три квартала до дома матери.

Было невыносимо от мысли, что меня побьют и я подведу других. Хотя в конечном итоге мной просто руководил страх быть униженным. В этот момент мне вспомнилась книга «В этом углу» Питера Хеллера и ее главная мысль о том, что все великие боксеры испытывали страх. В голове вдруг всплыли поучения Каса насчет самодисциплины. Я взял себя в руки и вернулся в спортзал.

Мне предстоял поединок с высоким пуэрториканцем, обладавшим огромной прической в стиле «афро». Ему было восемнадцать – на четыре года больше, чем мне. Два раунда мы активно боксировали, а в третьем он от моего удара повалился на канаты, и я провел апперкот. В результате капа моего соперника улетела в шестой ряд, и он отрубился. Будучи весьма эмоциональным парнем, я поставил ногу на моего противника, находившегося без сознания, и вскинул руки вверх. Сегодня Нельсон при упоминании того боя преподносит все так, будто мне пришлось наступить на парня, которого я нокаутировал в своем углу, чтобы перешагнуть через него, добираясь до нейтрального угла. Чушь собачья! Я сделал это намеренно. Толпа принялась освистывать меня, и, чтобы избежать беспорядков, Нельсон объявил ничью.

Кас попросил Нельсона отчитаться после окончания боя, поэтому тот, позвонив моему учителю, сообщил: «Мне очень жаль, что приходится в этом признаваться, но Майк, нокаутировав соперника, сделал то, что зрителям не понравилось, поэтому пришлось объявить ничью». Он рассказал, как все произошло, но Каса это ничуть не обеспокоило. Ему всегда нравилась моя горячность.

Я продолжал ходить в спортзал Нельсона, и у меня там все складывалось весьма удачно. Во всех боях победа оставалсь за мной, и большинство из них я завершил эффектными нокаутами. Вскоре уже стало трудно подобрать соперников для меня, поэтому иногда я просто наблюдал за этими безумными схватками. Нельсону часто приходилось изменять счет, чтобы наши парни не выигрывали все бои подряд. Зачастую случалось так, что на ринг выходит боец, который выглядит как профессионал, и все исключительно на его стороне, – а его метелят по-черному в первом же раунде! И тогда могли начать менять ставки прямо посреди боя! Однажды Тедди попал в крутую переделку, потому что ему не понравилось, как оценили поединок. Нельсон сначала разбил кубок о голову судьи, который полез в драку с Тедди, а затем достал пистолет. Настоящий Дикий Запад.

Я объехал всю страну, участвуя в этих нелегальных «курилках». Иногда бои проходили в каких-то сараях на заднем дворе. Кас всегда учил: «Ты должен быть уверен в себе. Можешь драться с парнем хоть в гостиной его дома в присутствии членов семьи, состоящей сплошь из чинуш, – все равно нужно победить». Мы соглашались на встречи в любых местах. Как правило, Кас не сопровождал меня. Накануне поездки в Массачусетс, Род-Айленд или Огайо он усаживал меня перед собой и отрывисто инструктировал в следующем духе: «Послушай, сегодня вечером за тобой будут наблюдать мои друзья. Они позвонят мне после боя, и я бы хотел, чтобы их трясло от восторга». Такие напутствия меня, безусловно, воодушевляли. После них мне доводилось сидеть по три часа в самолете, чувствуя, как бешено бьется сердце. Потом я никак не мог дождаться выхода на ринг, чтобы начать метелить всех подряд, используя те приемы, которым научился у Каса. Возможно, меня следовало бы назвать придурком высшей лиги, но я уже увяз по самую макушку во всей этой дряни. Кас втянул меня в эту историю, а я с удовольствием в нее погрузился. Может сложиться впечатление, что я жалуюсь, но это не так – все было круто.