Железные желуди

Безмолвная вайделотка ввела Далибора в капище, а сама куда-то исчезла. Волковыйский князь остался стоять у по­рога. В густой тишине слышался один-единственный жи­вой звук - он порождался неутомимым и не знающим пере­рывов полыханием Знича. Казалось, где-то рядом течет, трется о берега река. И еще чудилось Далибору, что это вздыхает и ворочается в своем гнезде бессмертная птица феникс.

Он поднял глаза на алтарь. Мерцающий свет от Знича скользил по верхним ступенькам каменной лестницы. В це­лом же капище было погружено во мрак, отчего делалось чуть-чуть жутковато.

Внезапно там, где встречались мрак и свет, возникла воздушная девичья фигурка. Сердце у Далибора обдало жаром: это была Ромуне. Она медленно направлялась к не­му, неся на узких плечах теплые пятна света. Казалось, за спиной у юной княжны-вайделотки прорезаются крылья.

"Она позвала меня... Она помнила обо мне..." - взволно­ванно думал Далибор. Теперь уже сладкой, чуть ли не сча­стливой грустью полнилось сердце.

- Я знала, князь Далибор, что ты придешь. Спасибо, - сказала Ромуне, остановившись в двух шагах от него.

Далибор смотрел на бледное, изможденное лицо той, ко­го любил, о ком помнил и в ближней и в дальней дороге, и еще более родной и желанной становилась она. Не Глебом, а Далибором назвала его Ромуне, зная, что ему дорого по­лученное от рождения имя. И это еще больше растрогало волковыйского князя.

Юная литвинка была не в повседневном одеянии вайделоток, скромном и строгом, а в дорогом праздничном наря­де. Слепила глаза белая льняная рубашка с высоким воро­том и длинными рукавами. Подол зеленой шерстяной юбки густо обрамляли бронзовые пластинки, которые наклады­вались ряд на ряд и напоминали рыбью чешую. Сверху юб­ку обтягивал широкий тканый пояс, к нему крепилась круг­лая бронзовая подвеска, покрытая листовым серебром и украшенная пятью глазками из темно-синего стекла. По­верх рубашки было наброшено покрывало, литовцы назы­вают его скяпята. На голове у княжны красиво сидела ко­жаная шапочка с мелкими бронзовыми колечками и боль­шой пластиной обработанного янтаря.

Далибор крепко обнял Ромуне. Она податливо прильнула к нему. Своими губами он нашел ее уста, упругие и про­хладные. Над ними гудел-полыхал Знич, на них смотрело затянутое тучами небо. Какое-то время стояли они так, словно слившись в единое существо, литовская княжна и волковыйский князь.

- Пиву без хмеля, хлебу без соли, коню без хвоста, жен­щине без доброго имени - одна цена, - сказала вдруг Рому­не, высвобождаясь из объятий Далибора. В голосе ее про­звучала неизбывная тоска.

- Ты о чем, Ромуне? - спросил Далибор и еще раз жадно поцеловал девушку, осторожно проводя пальцами по ее лбу, по бровям.

Ромуне вся как бы вспыхнула изнутри. Глаза ее увлаж­нились, пошли искрами. Огонь и утренняя роса, лунный блеск и серебро озерной волны - все это и многое еще чи­талось в их прозрачной глубине,

Далибор ощутил, как часто-часто забилось, затрепетало ее сердце. С болью и отчаяньем она стала целовать его, и теплые слезы катились по щекам.

- Не плачь, голубка моя, - шептал Далйбор.

Уходила из-под ног земля, сбивалось, пропадало дыха­ние, сквозь одежду и холод осенней ночи жег огонь ее мо­лодой девичьей кожи.

- Иди за мной, - прошелестели, как в горячечном тумане, слова Ромуне.

В темном домике жреца на узкой дубовой скамье они от­дались друг дружке, слились в любовном порыве, как сли­ваются звонкие весенние ручьи. Это был поднебесный взлет сердец, безоглядное согласие рук, глаз, губ...

- Отдают меня за галицкого князя Шварна, или, как его еще называют, Сваромира Даниловича, - лежа у Далибора на руке, с горечью вымолвила, Ромуне. - Приезжали уже сваты. Через седмицу-другую поеду с обозом.

- Но мы же воюем против галичан! - с жаром восклик­нул Далибор. - Я отобью тебя в пути. Я нападу на обоз. Я же знаю, что ты не хочешь за Шварна. - Он вскочил, про­бежался взад-вперед, склонился над нею. - Ты же не хо­чешь за галичанина, за Сваромира?

Ромуне ласково и в то же время непреклонно закрыла ему рот маленькой теплой ладошкой.

- Какая разница, хочу - не хочу, - тихо сказала после короткого молчания. - Ты-то женился на волковыйской княжне.

Она встала, начала одеваться. Даже не глянув на дорогой наряд, в котором выходила встретить Далибора, натягивала жесткое, из грубого полотна платье-рубаху вайделотки. Движения ее были вялы, безвольны.

- Я же знаю, что ты идешь против своей воли, - упавшим голосом проронил Далибор.

- Стране нужен мир, - сухо сказала Ромуне. - Так гово­рит отец, а я всегда верю ему. Если я выйду за Шварна, это будет конец войне, перестанут умирать в сечах вои. И ты тоже останешься жив. - Она провела рукой по волосам Да­либора. - А еше я готова хоть в омут головой, только бы невидеть эту мразь Марту, мачеху. Не могу дышать одним воздухом с нею. О, была бы жива мама!

Далибор снова стал осыпать ее поцелуями.