Железный герцог

Наполеон – артиллерийский офицер. В пушках он знал толк, как мало кто в его время. Разумеется, он собирался использовать свое преимущество в артиллерии в полной мере. Ещё в 11 часов генералу ДЭрлону сообщили, что в его распоряжение поступает несколько артиллерийских батарей из резерва. Позже к ним добавили ещё несколько и вот так появилась «Большая батарея».

В нюансы вдаваться не будем. Просто представьте себе. 80 пушек ведут непрерывный обстрел. В течение получаса. На один выстрел, в зависимости от типа орудия, одна-две минуты. Даже ветераны Веллингтона ни с чем подобным не сталкивались.

Сержант Лоуренс из 71-го полка воевал на Пиренеях, двое его друзей, стоявших неподалеку, тоже. Одному ядро оторвало голову, другого – сломало пополам. Прямо перед ним совсем юный новобранец лежал без ног. Собравшись с силами, он сказал своему товарищу: «Том, помни о своем слове. Мать выплакала все глаза, когда у нее на руках скончался мой брат. Не рассказывай ей о том, как я умер, – это ее убьет. Прощай! Господи, благослови моих несчастных родителей…»

Страшно! Однако потери оказались совсем не такими ужасными, какими могли бы быть. Веллингтон мастерски укрыл свои войска. За небольшими холмами, за насыпями, но – укрыл. И палила «Большая батарея» не очень-то прицельно. Приблизить ее к позициям противника Наполеон поостерегся, а издалека и цели видны нехорошо, и расчет сделать сложнее. Один офицер из дивизии Пиктона вспоминал, что «ядра, в основном, перелетали через наши головы. Огонь страшный, но рассчитывали они, скорее, на психологический эффект».

Отчасти – так оно и было. Мощный артиллерийский обстрел, паника в рядах противника, дым… И – удар пехоты. Наполеоновская классика. Роль главной ударной силы отвели как раз корпусу Д’Эрлона. Абсолютно свежему! Но ещё до того, как солдаты Д’Эрлона построились в колонны, произошло крайне важное «кое-что».

Штабные офицеры императора заметили темное облако в районе деревушки Шапель-Сен-Аамбер. Аюди опытные, они знали – именно так выглядят подходящие к полю боя войска. Только… чьи они? Вскоре разведчик из 7-го гусарского полка сообщил: темное облако – пруссаки. С этого момента начинается история под названием «Где Груши?», но нас она мало интересует. А вот пруссаки сильно волнуют и Веллингтона, и о приходе мы поговорим. Перед атакой Д’Эрлона Наполеон снижает свои шансы с 90 до 60, и наступление начинается.

Солдаты Д’Эрлона шли в массивных колоннах, как обычно. Это тоже производило определенный эффект. Один батальон от другого отделяет всего несколько шагов, ряды плотные. Крик «Vive L’Empereur!» исторгнут будто из одной глотки, только невероятных размеров. Барабаны бьют дробь, напряжение нарастает… Младшего лейтенанта Лика поразила именно дробь, он написал потом, что, наверное, никогда не сможет «выбросить из головы рам-дам, рам-дамдамдам…»

Кинкэд, чья часть стояла на холме, наблюдал за движением колонн чуть-чуть сбоку. Впечатляло. Идут, не сбавляя шаг, как непреодолимая сила. Беда французов в том, что они не совсем верно оценили и последствия залпов «Большой батареи», и рельеф местности.

Наибольший урон был нанесен бельгийским частям, которые стояли практически на открытой местности. Почему их вовремя не убрали – неизвестно. Только закрывали они, вообще-то, левый фланг, а не центр. Да, в отличие от правого фланга, здесь, в центре и слева, войска располагались очень близко, но всё же… Французы ведь атаковали именно центр.