Железный герцог

…Сначала была передышка. Короткая, около получаса. Примерно в районе трех часов пополудни. После атаки Д’Эрлона и контратаки британской тяжелой кавалерии им всем нужно было перегруппироваться.

Союзники взяли много пленных. Кто говорит – две тысячи, кто – четыре. Уводили их «порциями», через лес на дорогу в Брюссель, под крики: «Лучше бы ранеными занимались!» Ранеными тоже занимались. Спасти раненого товарища – дело почетное.

Носилок не хватало и «тяжелых» на шинелях тащили, обычно, человек шесть. Получившие легкие ранения шли к хирургам сами, «средних» кто-то сопровождал. Маленькая военная хитрость. Отвести раненого и «застрять» ненадолго где-то поблизости. Такие всё равно возвращались. Как правило.

Хотя и дезертиров было много, что греха таить. Мюффлинг называет цифру – порядка десяти тысяч человек. Его никто не торопится опровергать. Цифра потрясает воображение: получается, каждый седьмой – дезертир. Неужто так оно и есть?

Может, и так. На войне ведь не все – герои. Кинкэйд вспоминал: «Это выглядело просто чудовищно. В линиях построения – дыры. Дыры, появлявшиеся там, где стояли солдаты в темных мундирах».

Намек не прозрачный. Англичане и сегодня утверждают, что подавляющее большинство дезертиров – голландцы, бельгийцы и немцы. Разумеется, и это никого не должно удивлять. Даже объяснять не нужно, почему. Просто подтверждение прозорливости Веллингтона. Он сомневался в боеспособности союзников ещё до начала кампании и правильно делал. Хотя надо признать, что всё-таки многие из «не британцев» проявили себя прекрасно.

…Все полчаса передышки герцог не отдыхал. Очевидцы вспоминают, что он перемещался по всей линии фронта, отдавал какие-то указания и был абсолютно спокоен. Всё исключительно по делу и лишь иногда что-то для поднятия духа. Так редко, что едва ли не каждая из таких фраз станет афоризмом. Вроде – «Вы их крепко колотите, джентльмены. Посмотрим, кто будет колотить дольше».

Важна здесь, конечно, не манера поведения, а тот факт, что Веллингтон ни на минуту не переставал контролировать ситуацию – в отличие от Наполеона.

…Император сидел в старом кресле на ферме в Россоме. Популярный образ. Старое кресло, нестарый, но усталый человек… Он в полчаса передышки не делал, считай, ничего. Отключился. Наполеон пока ещё не знает, что про помощь Груши можно забыть. Знает, что к плато Мон-Сен-Жан подходит ещё один корпус пруссаков. Может, он просто размышляет. Наконец, император вызывает к себе Нея и отдает ему приказ – взять Ля-Э-Сэнт.

Итак, наступает время Нея. Почти до конца сражения маршал будет, со стороны французов, ключевой фигурой на поле Ватерлоо. За что его объявят едва ли не главным виновником поражения. Объявят многие, включая и самого Наполеона. Однако, как я уже говорил, наша задача – не судить. А только выслушивать показания…

…Странный эпизод произошел совсем незадолго до второй атаки французов на Ля-Э-Сэнт. Солдаты майора Бэринга, разместившиеся на крыше одной из хозяйственных построек (это благозвучно, а вообще, – свинарника), увидели, как со стороны противника приближается кирасир. Один. Подъехав довольно близко, он достал палаш и изобразил что-то вроде приветствия.

Лейтенант Грэем решил было, что он – дезертир и собирается перейти на сторону союзников. Джордж Грэем, кстати, шотландец, которого просто «прикрепили» к немецкой части накануне сражения. Кирасир повел себя странно. Он отъехал чуть в сторону, поднял лошадь на дыбы, а потом стремительно поскакал назад к своим. Лейтенант приказал солдатам открыть огонь, но кирасир благополучно ускользнул.

Что это было? Бравада? Сигнал? Грэем и его солдаты скоро забудут об одиноком кирасире, они увидят много, очень много кирасир…

У Нея – приказ взять Ля-Э-Сэнт, остатки корпуса Д’Эрлона, часть корпуса Рейля, и – кавалерия. Сколько? А это предмет ожесточенных споров. Как и пресловутое «разрешение императора». Так себе предмет для спора. Нею Наполеон доверил общее руководство на поле боя. Маршал в разрешениях не нуждался.

Ней с Д’Эрлоном проводят атаку на Ля-Э-Сэнт. Довольно вялую, надо признать. По сути ее удалось отбить лишь силами майора фон Бэринга. Атаке не предшествовала ни мощная артиллерийская подготовка, что странно, ее не поддержала толком кавалерия.