Железный герцог

Веллингтон вот считал себя «хорошим оккупантом», но вместе с ним в Париж прибыл и его старый друг фельдмаршал Блюхер.

Отношения с пруссаками – постоянная головная боль для герцога. Старик-Вперед был настроен решительно и ещё по пути в Париж отправил письмо королю. «Я покорнейше прошу Ваше Величество напомнить дипломатам, чтобы они во второй раз не утопили в чернилах то, что куплено солдатской кровью».

Дипломаты не очень-то преуспели, зато Блюхер мстил французам, как мог. Прусские солдаты вели себя как самые настоящие оккупанты. Командующий их не одергивал. Как-то делегация французских торговцев пришла к Блюхеру жаловаться на его подчиненных, которые расколотили стекла всех магазинов в районе Пале Рояля. «Что за беда, – рассмеялся фельдмаршал, – поверьте, они могли сделать гораздо больше».

Контраст с англичанами был разительный. Веллингтон, как обычно, предельно жестко наказывал за некорректное отношение к местному населению. Однако все его попытки хоть как-то повлиять на Блюхера успеха не имели.

Хотя Старик-Вперед и говорил: «Я и Веллингтон – мы здесь единственные хозяева», в известной степени он чувствовал себя большим хозяином, чем Железный герцог. Чего стоит одна лишь знаменитая история с Йенским мостом!

С момента прибытия в Париж Блюхер испытывал непреодолимое желание уничтожить символ национального позора. Дважды его удавалось отговорить, но в третий намерения оказались более чем серьезными. Веллингтон сам приехал разбираться, убеждал Блюхера в том, что подобная акция в высшей степени нежелательна для короля и может вызвать беспорядки в городе. Блюхер – пожалуй, впервые – ответил резко: «Англичане сожгли Вашингтон, и я не вижу причин, которые могут помешать нам разрушить этот мост».

Совсем не изысканная аналогия с событиями недавней англо-американской войны сильно задела Веллингтона. Между недавними друзьями случилась серьезная размолвка. Пруссаки отправились минировать Йенский мост, английские гвардейцы выдвинулись защищать его, дело чуть не дошло до стычек. Лишь при посредничестве Мюффлинга был достигнут компромисс. Блюхер удовлетворился свержением Вандомской колонны. Но к мысли о ненавистном мосте постоянно возвращался.

«Я, – вспоминал Веллингтон, – попал из огня да в полымя. К счастью, прибыл прусский король и распорядился прекратить какие бы то ни было разрушения».

Ни в коей мере не оправдываю пруссаков, но написавший королю письмо Гнейзенау, по большому счету, прав. «Герцог Веллингтон думает и поступает, как англичанин. У Британии нет столько убитых, больных и раненых. В то время, как этот злодей (Наполеон. -М.К.) осуществлял свои планы, Британия увеличила свое богатство и стала господствовать в мире. Другое дело – Пруссия. Наши дворяне обнищали…»

Веллингтону легко было выглядеть благородным, ему-то за что мстить? Поля Сассекса солдаты Наполеона ведь не топтали. Пожалуй, именно в период оккупации Франции герцог, человек практического склада ума, выглядит каким-то идеалистом.

Упрощу максимально. Он хочет, чтобы всё было по-честному, по-хорошему, правильно… Наивно? Веллингтон впоследствии объяснит, почему он взялся за заведомо неблагодарную миссию. Из лучших побуждений! Он так и сказал, и нет оснований ему не верить. Дело казалось герцогу важным, и он посчитал, что он, именно он, с ним хорошо справится.

Он с ним, по большому счету, и справится, только никаких дивидендов от этого не получит. Да и как их получить? Всё время оказываешься вовлеченным в какие-то некрасивые истории.

По Парижскому мирному договору Франция ещё должна была вернуть произведения искусства, похищенные армиями Республики и Империи. Тема крайне деликатная и, скажем, Александр I просто отказался участвовать в обсуждении деталей. Веллингтон себе такого позволить не мог.

Он понимал, что такие страны, как Австрия, Пруссия, итальянские государства, сильно пострадали от французов, безжалостно грабивших дворцы и музеи. А теперь реквизиции задевают уже их национальные чувства. Какой компромисс здесь вообще возможен? История запутанная, сложная. Лучше сразу перейдем к конечному результату.