Железный герцог

Вторым выстрелом Каннинг попал в пуговицу на камзоле Каслри, а Каслри ранил Каннинга в бедро. Легко. Скандал отправил в отставку правительство, Каслри вернется в большую политику довольно быстро, а Каннингу придется подождать.

Оба – влиятельные члены одной и той же партии, тори, но с очень разными взглядами. Они и люди-то разные. Нелюдим Каслри, который испытывает привязанность только к жене и сводному брату, Чарльзу Стюарту. Нервный молчун.

Каннинг – блистательный. Что в свете, что в парламенте. Прекрасный оратор, решительный, человек глубокого ума, любимец покойного Питта Младшего. Каннинг видит дальше всех, что он и докажет, как только ему предоставится такая возможность.

Роберт Каслри и Джордж Каннинг будут определять внешнюю политику Британии в послевоенный период. Время генералов прошло, настало время дипломатов. Веллингтон тоже переквалифицируется. Ему придется работать и с Каслри, и с Каннингом. Ему вообще придется много потрудиться на дипломатическом поприще. Начинается эпоха союзов…

«Союз» – слово и пугающее, и обнадеживающее. Главное в союзе – не участники, а цель. Двадцать лет в Европе заключались союзы с одной целью – противостоять Франции. Республике, Империи… В Вене в 1814–1815 гг. уже договаривались о создании новой системы международных отношений.

Однако система – это общие принципы, немедленно реагировать на изменение обстоятельств она не может. Нужны организации, то есть – союзы.

В марте 1815-го появляется Четверной союз. Австрия, Англия, Пруссия, Россия. Заключен для завершения войны с Наполеоном и решения вопроса о послевоенном обустройстве Франции. Некоторые историки считают, что он переродился в Священный союз, но это не совсем правильно.

14 сентября 1815 года властители России, Австрии и Пруссии подписали в Париже декларацию. Европейцев, развращенных вольнодумством последних лет, не напугала фраза: «Необходимо, придерживаясь высоких истин Спасителя, установить путь, по которому должны идти державы в их взаимных отношениях». Очень зря не напугала.

Подпись русского императора Александра Первого стояла последней на этом «мистическом документе», но он, именно он, придумал и создал организацию, ставшую символом воцарившейся в Европе реакции. За внешне пустыми фразами скрывался вполне конкретный и, как вскоре выяснилось, зловещий смысл.

Первый мировой конфликт закончился попыткой создать новый международный порядок. Идея, вроде, ценная и плодотворная, только цель, объединившую тех, кто присоединился к Священному союзу, благородной никак не назовешь. Главы европейских государств собирались на форумы для принятия общих решений – как привести в чувство людей, по-прежнему опьяненных словами «свобода», «независимость», «конституция».

Англия, не желавшая связывать себя обязательствами, оказалась в сложном положении. Она не присоединится к Священному союзу, но ей придется считаться с ним, участвовать в работе конгрессов. В том числе потому, что она оставалась членом Четверного союза. Сложная конструкция, разбираться в ней – и пяти страниц не хватит.

Ограничимся самым важным. Считается, что наиболее выгодна данная конструкция была для Александра Первого. Интересы Англии на союзных конгрессах, как правило, представлял Веллингтон.

Герцог уже давно – фигура европейского масштаба, притом – уникальная. Политик, который выиграл Ватерлоо! Таких больше нет, авторитет – колоссальный. Человек долга, прямой, бесхитростный. Набор-то совсем не для дипломата. Однако в течение нескольких лет герцогу придется играть одну из ключевых ролей в европейской дипломатии. Довольно странную…

Дело в том, что Веллингтон совершенно никуда «не вписывался». Он англичанин, патриот своей страны, и человек, который всегда сохраняет лояльность по отношению к правительству. Есть инструкции – он их выполняет, как приказ, по-военному.

С другой стороны, герцог, в отличие от практически всех членов правительства, много времени провел в Европе. Не туристом. Он активный участник судьбоносных событий. Для Испании, Португалии, Франции. В известной степени он ощущает себя не только англичанином, но и европейцем. У него есть чувство причастности. Свое видение, мнение. Он считает – и справедливо, – что может его высказывать. Но он – не Талейран. Его взгляды хорошо известны, и спрогнозировать поведение Веллингтона труда не составляет.

В результате – сам герцог не замечал, что очень часто его просто использовали. И свои, и чужие. Ему, например, отдавали работу, которую принято называть грязной, со словами «кто, если не вы». Он соглашался, ему казалось, что он должен. Герцог видел себя в роли мудрого советника, арбитра в спорах, человека, стоящего выше суеты. Не было такой роли в европейской дипломатии того периода.