Железный герцог

Веллингтон считал, что нации, пытавшейся покорить Европу, какой-то моральный урок всё же нужно преподать. Потому защищать сокровища Лувра, в отличие от Йенского моста, он не стал. Для себя Англия, считай, ничего и не взяла. Не принимать же в расчет знамена колд-стримских гвардейцев, захваченные в 1745 году и хранившиеся в Военной Школе.

Умеренность герцога вызывала сильное недовольство и у принца-регента и, в особенности, у британского народа. Народ хотел большего. А большинство французов посчитало Веллингтона грабителем.

Но это – не самое большое пятно на репутации герцога. Самое-самое связано с судьбой маршала Нея.

Я не очень люблю Байрона. И не потому, что он человек с весьма сомнительными моральными принципами. За принципы я людей вообще никогда не критикую. Поэт Байрон великий, но к истории он относился с редкостной предвзятостью, а люди верят талантам. Верят слепо. И ладно бы – только верят. Благодаря дару поэта, они начинают чувствовать, что гораздо страшнее. Вера может пройти, чувства – остаются.

Ах, как Байрон жалел Нея! Ох, как все стали жалеть вместе с ним! «Восстанут все и завопят о Ней!» Они не только завопили, они ещё и нашли главного виновника. Веллингтона.

Давайте для начала просто оценим ситуацию. Людовик XVIII возвращается во Францию второй раз. Второй раз он может наступить на одни и те же грабли – забыть, простить. Король, вообще-то, человек совсем не кровожадный, в отличие от большинства людей в его окружении. Но даже он понимает, что без наказаний в той или иной форме не обойтись.

А как иначе? Есть люди, которые, называя вещи своими именами, изменили королю, предали его. Хотя, подчеркну это особо, давали присягу. Что должен сделать Людовик, объявить всеобщую амнистию? Да его не просто не поймут, он полностью утратит контроль над ситуацией. О масштабах можно, конечно, спорить, но с точки зрения политики король не мог обойтись без наказаний.

И вот – маршал Ней, фигура одиозная. В стране – необыкновенно популярен, но ведь это он обещал королю привезти Наполеона в железной клетке, а потом перешел на сторону императора и отважно сражался при Ватерлоо. Узнав об аресте Нея, Людовик воскликнул с досадой: «Ну почему он просто не бежал?!» Он-то понимал, что на деле Нея славой не разживешься.

Понимал ли это Веллингтон? А ему было всё равно, он – человек с принципами. У него имелись четкие инструкции английского правительства. Наказания – внутреннее дело французов. Точка.

Кроме того, герцог превыше всего на свете ценил Долг. Предательство – последнее, что он простил бы кому бы то ни было. С какой стати он должен спасать Нея?

Не спас! Вот в чем его до сих пор обвиняют! Спустя годы сын маршала Нея хотел вызвать на дуэль не кого-нибудь, а именно Железного герцога. Его мать ходила к Веллингтону и умоляла пощадить своего мужа, а бессердечный герцог вежливо ее выслушал и сказал, что король волен поступать так, как сочтет нужным.

Жаль бесстрашного Нея, оставшегося Храбрейшим из Храбрых даже в момент казни… Однако Веллингтон, на мой взгляд, поступил абсолютно правильно. И всё равно превратился в самого ненавидимого во Франции человека!

…На одном из банкетов у короля при появлении герцога маршалы демонстративно поворачиваются к нему спиной. Людовику XVIII становится неудобно, он извиняется перед Веллингтоном за поведение своих маршалов. «Ничего страшного, сир, – говорит герцог, – мне не привыкать видеть их спины».

Было? Не было? Будем считать – было. Ради Веллингтона. Он заслужил этот эпизод своей честностью. Честь и честность – разные вещи. Честью можно прикрываться, а честность или есть, или нет. Вот что больше всего восхищает в Железном герцоге. До конца жизни он безупречно, раздражающе честен. В плохом и хорошем.

«Если бы сразу после Ватерлоо он отошел от дел…» Он не отошел. И путь от любви до ненависти прошел если и не в один шаг, то очень быстро. Его последовательно возненавидят во Франции, в Европе, в Англии. Такое под силу или отъявленному негодяю, или человеку с принципами. Вторые, обычно, сильно разочаровываются. Веллингтон – необычный. Он ещё и не разочаровывался. В себе, по крайней мере.

10 февраля 1818 года на садившегося в экипаж герцога было совершено покушение. Некий Кантильон, ветеран императорской армии, стрелял в Веллингтона с расстояния в два метра – и промахнулся. Герцог чудом остался жив. Это произошло незадолго до того, как оккупационная армия покинула Францию…

Глава третья Союзы и союзники

Дуэль между Каслри и Каннингом, состоявшаяся в апреле 1809-го, обязательно входит в список наиболее известных дуэлей в истории. Ещё бы, два министра, в самой цивилизованной стране в мире!