Железный герцог

В истории немало примеров того, как генералы становились успешными государственными мужами. Уверен, что, займись Веллингтон политикой лет на 25 раньше, или, наоборот, позже, ряды его критиков заметно поредели бы. Герцог не был таким уж плохим политиком, но он был плохим актером. Он мог играть только одну роль – Железного герцога. В том, что кому-то она не нравилась, а кому-то – надоела, виноват и сам Веллингтон, и время.

Вряд ли отдавая себе в этом отчет, герцог попадет в ряды консервативной оппозиции. То есть, повторю, тех, кто не хотел ничего менять. И не просто не хотел, но и оценил ситуацию по-солдатски просто. Как метко заметил английский историк Н. Томсон, «он нашел подходящую замену военным противникам в лице тех, кто представлял угрозу общественному и политическому строю у него в стране».

С ними он и будет отныне сражаться, видя зло не в причинах, толкавших людей на беспорядки, а в самом их факте.

Как он отнесся к Питерлоо? Подписал приветственный адрес магистрату Манчестера за решительные действия! Чуть позже, в том же 1819 году, выступил ярым сторонником печально известных «Шести актов», известных также как «Законы для затыкания ртов».

Жесткая реакция власти на Питерлоо – ограничения свободы собраний и свободы слова. Мелочная, акты включали в себя запрет дешевых изданий для рабочих. Веллингтон – за. За всё, что поможет предотвратить революцию. За любые меры. Радикалы поняли, какого мощного врага они приобрели в его лице. А герцог определился. Раз и навсегда.

В 1819-м он занял своё место. В дальнейшем – ни вправо, ни влево. Он станет объектом яростных нападок и почти до конца жизни будет главным персонажем язвительных карикатур. Чувство самоиронии ему было не чуждо, но к так называемой свободной прессе он относился с неприязнью. Заметим – ещё со времен Пиренейской войны.

…29 января 1820 года умер Георг III. Безумный, ослепший, всеми забытый старик… На престол взойдет «веселый принц-регент», Георг IV.

Совсем недавно Веллингтон говорил о будущем короле и его братьях – «это проклятые жернова на шее нации». Пару лет назад он сказал о принце-регенте: «Когда он клянется, как старый Фальстаф, то, дьявол меня раздери, я сгораю от стыда, находясь с ним в одной комнате!»

И что? И… ничего. Георг IV продолжит дискредитировать монархию, но в лице Железного герцога получит преданного союзника. При том, что их отношения были далеки от идиллических, а Георг, по словам лорда Гревилла, обладал «сильным предубеждением против герцога». Веллингтон на его стороне потому, что он – Король. Достаточно. Короля презирают, а герцог превращается в одиозную фигуру. Дело сделано. Самим Веллингтоном.

…Спустя месяц после смерти Георга III был раскрыт заговор, известный как «заговор на Като-стрит». Его участники намеревались устранить разом всех членов правительства (предположительно – за обедом), захватить здание парламента, министерства и учредить Комитет общественной безопасности. Ничего не напоминает? Благодаря полицейскому информатору смутьянов разоблачили.

Идейный вдохновитель заговора, Артур Тистлвуд, во время следствия заявил об особой ненависти к Веллингтону. Один из участников, некий Ингс, сказал, что намеревался лично покончить с герцогом. Ненавидели Веллингтона не только заговорщики.

Герцог мог – и делал это постоянно, что следует отнести к числу его явных ошибок, – с предубеждением относиться к общественному мнению. Однако к 1820 году оно уже вполне сложилось. В сентябре толпа кричала вслед направлявшемуся в парламент Веллингтону:

«Мы больше не хотим героев!»

Часть двенадцатая Реформа? Никогда!

Введение

…С большим неодобрением герцог Веллингтон наблюдал за людьми, собравшимися на первое заседание реформированного парламента. Сидевший рядом с ним лорд Абердин поинтересовался: «Что скажете, герцог?»

«Никогда в жизни я не видел столько плохих шляп».

До чего же он хорош! Саркастичный аристократ с отменным чувством юмора. Снимем шляпу… Пора. Век Веллингтона кончится в тот самый день, когда парламентская реформа станет законом. Он проживет ещё много лет, застанет благословенные викторианские времена, только это будет уже не его время.