Железный герцог

Его подписи нет под конвенцией, но именно его, только его подпись стоит под соглашением о заключении перемирия. Хитрый Келлерман посоветовал, Далримпл настаивал, Уэлсли согласился. Почему? Он ответит на этот вопрос: дескать, что плохого в перемирии? И субординацию никто не отменял. Думаю, он не настолько наивен.

Скорее всего, генерал испытывал страшное разочарование. Имел право. Это он одерживал победы, а решения принимали «старые джентльмены». Ему было чертовски обидно, и в какой-то момент он просто махнул рукой. Зря. Отвечать пришлось всем. В детали никто вникать не стал.

В Англии известия о конвенции вызвали настоящий шок. Даже Каслри, верный сторонник генерала Уэлсли, недоумевал. «Я никак не могу поверить в то, что она (конвенция. – М.К.) существует». Пресса атаковала. «Вся Англия обманулась в своем мнении относительно сэра Артура». Политические противники братьев Уэлсли ликовали. Виг Т. Криви говорит одному из своих друзей: «До чего же я рад тому, что теперь у Уэлсли поубавится спеси».

Конвенция Синтры вызвала в Англии митинги протеста! Поэт-романтик Уильям Вордсворт разразился памфлетом «Британия больна Синтрой!» Правительство возвращает в Лондон всех командующих. Накануне отъезда Артур Уэлсли говорит одному из своих соратников, полковнику Мюррею, что он обязательно вернется на Пиренеи. Да, он вернется.

Глава пятая Уйти, чтобы вернуться

Это произошло за месяц до того, как Жюно покинул Португалию. Близ города Байлен в Испании французские войска под командованием генерала Дюпона потерпели тяжелое поражение от испанцев. Оказавшись перед угрозой полного окружения, Дюпон капитулировал. Условия капитуляции были совсем не такими почетными, какие выторговал себе впоследствии Жюно.

Наполеон пришел в неописуемую ярость! Он говорит брату Жозефу: «Дюпон обесчестил наши знамена! Какая бездеятельность! Какая низость!»

Несчастного Дюпона император «примерно накажет», но цепная реакция уже началась. Две катастрофы подряд, в Испании и в Португалии, необычайно воодушевили европейцев. Наполеон уже не казался таким непобедимым, как раньше.

Командовать английским корпусом на Пиренеях отправили генерала Джона Мура, а для расследования обстоятельств заключения конвенции Синтры была создана специальная комиссия во главе с генералом Дандасом. Дожидаться начала ее заседаний генерал Уэлсли не стал.

Для начала он объяснился с Каслри и потребовал встречи с королем. Каслри колебался, но тут уже генерал проявил решительность. «Или меня примут, или ноги моей там больше не будет». Встреча состоялась. Насчет короля никогда ни в чем не стоит быть уверенным, но Каслри заверил Артура Уэлсли в своей полной поддержке. Теперь он был готов предстать перед комиссией.

В стране продолжалась истерика. Генералу Уэлсли предлагали отрубить себе правую руку, ту, которой он подписал конвенцию. Мнение общественности мало волновало генерала, конвенцию он не подписывал и на этом и построил свою линию защиты.

Комиссия, как обычно и бывало в Англии тех лет, представляла собой нечто причудливое. Со «старыми джентльменами» и их молодым коллегой разбирались, в основном, генералы почтенного возраста, давно уже не нюхавшие пороха. Председателю, Дандасу, уже 73!

Ясно, что они готовы были проявить снисходительность к своим ровесникам и «старым товарищам», но Артур Уэлсли прибыл на заседание 14 ноября 1808 совсем в другом настроении.

Он не стал перекладывать вину на Далримпля и Баррарда, но очень последовательно изложил свое мнение и особый упор сделал на своем предложении преследовать отступавшего Жюно. Сильный ход.

Разговоры о деталях заключения конвенции становились не столь уж существенными. Артур Уэлсли рассказал, как он собирался разгромить французов и как ему помешали сделать это. Совсем другой акцент! Теперь и его роль в подписании перемирия смотрелась совершенно иначе.

Сейчас смешное. Некоторые «свидетели» пытались уговорить Уэлсли пожалеть «стариков».

Генерал Брент Спенсер, которого к Артуру Уэлсли на Пиренеях приставили сверху, тем не менее сразу проникся уважением к командующему и давал показания в его пользу. Однако в какой-то момент стал защищать Баррарда. Заявил, что он сам видел сильный французский резерв. Уэлсли промолчал, но после заседания подошел к генералу: «Какой резерв, Спенсер? Я о нем не слышал. Почему вы вспомнили об этом резерве только сейчас?» Смутившийся Спенсер сказал: «Вы же понимаете, у бедного сэра Гарри такая большая семья…»

Комиссия работала долго, закончилось всё в лучших традиция. Вина Баррарда и Далримпля признавалась, но косвенная. Нужно учитывать сложные обстоятельства! Генерала Уэлсли торжественно оправдали. Далримпля и Баррарда отправили в полуотставку.