Железный герцог

Только подано первое блюдо. Появляется Принц Оранский, настаивает на немедленной встрече с герцогом. Они уединяются в кабинете, спустя какое-то время на кухне появляется адъютант и говорит, что второе блюдо можно не подавать.

Оранский, что подтверждается многими источниками, узнал о нападении раньше Веллингтона. Они уже обсуждали планы, когда появился и посланный Блюхером к Веллингтону прусский офицер по связи Карл фон Мюффлинг. Это его изобразил Бондарчук в виде толстого и заляпанного грязью гонца в своем фильме.

Мюффлинг, как вы поняли, приехал задолго до бала, к тому же толстым он вовсе не был. Так что я сильно сомневаюсь в том, что герцог саркастически отзывался о прусском офицере по связи. Да и отношения у них – прекрасные. Мюффлингу предстоит сыграть весьма важную роль в битве при Ватерлоо, но до этого мы ещё дойдем.

Допустим, Веллингтон узнает о нападении где-то в районе четырех. Он начинает совещаться со своими офицерами. В начале шестого командующий получает записку от герцогини Ричмондской.

«Герцог, я совсем не хочу касаться военных секретов и спрашивать Вас о Ваших намерениях. Но я хочу дать бал и спрашиваю Вас лишь об одном: могу я это сделать или нет? Если Вы просто отвечаете “нет”, других объяснений мне не нужно».

Получается, что она тоже знает? Весь город знает? И откуда? Знают далеко не все. В парках полно прогуливающихся солдат. Что вообще происходит? Гораздо важнее то, чего не происходит.

Нет четких указаний, строгих распоряжений. Веллингтон, и это точно его большая ошибка, теряет время. Зато леди Шарлотте отвечает немедленно.

«Герцогиня, конечно же, Вы можете давать бал, не боясь, что кто-то сможет Вам помешать».

Если бы результат был другим, то эта записка могла бы стать приговором для Веллингтона. Его и так нещадно критикуют до сих пор за историю с балом. Критиковать есть за что, только к балу это почти никакого отношения не имеет.

С того момента, как он узнал, и до того, как приехал на бал, он изучал обстановку и отдавал первые распоряжения. Плохие, надо признать. У него было крайне мало информации, но оправдание – слабое. Чувство предвидения подвело его.

Об ошибках речь впереди, сейчас начнется бал. И был ли бал ошибкой? Учитывая ту линию поведения, которую с самого начала избрал Веллингтон, конечно же, нет. Как раз бал – своего рода квинтэссенция. Британский аристократизм в чистом виде! Война – войной, а бал – по расписанию. Отважное высокомерие. Что-то в этом, конечно, есть… Вот с какими словами он обращается к Мюффлингу и Принцу Оранскому, уже около девяти часов вечера: «Давайте всё же съездим на бал. Нужно успокоить людей».

…А там уже было кого успокаивать. Судя по воспоминаниям Джорджины Леннокс, младшей дочери герцога Ричмондского и любимицы Веллингтона, страшное известие «накрывало» гостей какими-то волнами. То в одном углу поднимался шум, то в другом. Танец шотландских горцев, специально приглашенных солдат 92-го полка, гости ещё наблюдали с радостью и воодушевлением, но танцевали они почти в начале вечера.

Когда в половине десятого наконец появился Веллингтон, бал уже напоминал растревоженный улей. Кто-то из офицеров отъезжал в распоряжение частей, кого-то, как вспоминала одна дама, во время танца била дрожь.

Леди Джорджина сразу подбежала к командующему: «Правда ли, что французы напали на нас?» Веллингтон улыбнулся: «Да, дитя мое, это так. Завтра мы выступаем».

Они всё ещё находили в себе силы шутить. Когда Принцу Оранскому принесли очередной пакет, он понюхал его и, обыгрывая тот факт, что «пудра» и «порох» по-английски звучат одинаково (powder), заметил: «Пахнет пудрой. Должно быть любовное послание».

Танцы продолжались, только танцоров становилось всё меньше и меньше. К офицерам приходили посыльные с пакетами, и они тут же покидали бал. Хотя – вот ведь английская безмятежность – во многих распоряжениях фигурировали слова «по окончании».

Веллингтон и Принц Оранский теперь постоянно получали депеши, и их настроение заметно портилось. Однако новых приказов герцог не отдает, просто следит за ситуацией.