Железный герцог

Но император никак не может решиться… И, в конце концов, готовится сразиться с Блюхером, а англичан оставляет Нею. Нею, который только накануне вечером прибыл к армии! Его начальник штаба, генерал Эйме, не знает даже номера полков! Ней, в кои-то веки, не торопится. Где тот Храбрейший из храбрых, который сначала – делал, а потом – думал? Впервые в жизни именно так и следовало поступить! Там же почти никого нет! Вот как репутация сработала на Веллингтона. Уж Ней-то знал, что англичанин – мастер сюрпризов. Торопиться не надо…

Веллингтон прибыл к Катр-Бра в районе десяти часов утра. Картина, прямо скажем, не впечатляла. Хотя ему бы стоило поблагодарить Принца Оранского и его генералов, они сделали всё, что могли. Он поблагодарил, но положение от этого лучше не стало. В распоряжении союзников – всего 7 тысяч пехоты при дюжине пушек и горстке кавалерии. Если бы Ней двинул на них хотя бы один корпус – всё, катастрофа.

Голландские солдаты вспоминали, что они все готовились к смерти. И наверняка не обманулись бы в ожиданиях, но Ней хочет получить четкие указания. Веллингтон видит нечто совсем странное. Французы не только не атакуют, но нет даже и концентрации войск, предшествующей любому нападению.

Судьба его армии зависит исключительно от подхода подкреплений. Они прибывают и прямо с марша занимают позиции. Тонкая линия, в которую растянул Принц Оранский солдат (3 км), становится всё толще и толще. Всё равно – их пока очень мало. Веллингтону приходится вспомнить о своем друге Блюхере. Если пруссаки начнут сражение с Наполеоном, то император, по крайней мере, не сможет прийти на помощь к Нею. Небольшое, но подспорье. Герцог говорит Принцу Оранскому: «Вероятно, вас атакуют. Держитесь, войска на подходе». И отправляется на встречу со Стариком-Вперед.

Его сопровождают фон Мюффлинг (оставит мемуары), и адъютант Гордон (погибнет при Ватерлоо) и ещё несколько офицеров (трое напишут воспоминания). Пока они едут к деревне Бри, мы можем коснуться одной щекотливой темы.

Есть немало историков (особенно – немецких), которые считают, что Веллингтон чуть ли не заставил Блюхера начать сражение, а сам, дескать, на помощь к пруссакам, когда они в ней нуждались, не пришел. Понятно, откуда это всё идет. От высказываний Гнейзанау, который, напомню, не любил ни англичан, ни Веллингтона.

При желании какой-то эгоизм, причем не в действиях герцога, а в его помыслах, найти можно. Конечно, он думал прежде всего о своей армии. Странно, если бы было по-другому. И перспективы его армии от пруссаков зависели напрямую, особенно в начальный период битвы при Катр-Бра.

Наполеон тоже хотел, чтобы пруссаки ввязались в бой. И тут возникает вопрос, который сильно бьет по аргументам тех, кто обвиняет Веллингтона в эгоизме. А для чего шли к месту сосредоточения корпуса Блюхера? Чтобы остановиться, оглянуться и… уйти? Эй, там же Старик-Вперед! Когда это он убегал от драки? Тем более что у пруссаков даже численный перевес. Разумеется, Блюхер непременно бы вступил в бой. Никаких противопоказаний у него просто не было.

…Главнокомандующие встретились у мельницы в деревне Бри чуть раньше часа дня. Они сердечно поздоровались. Веллингтону не нравилось обниматься с мужчинами, но манеру приветствия Блюхера он принял. Они вместе осмотрели позиции пруссаков, потом поднялись на мельницу и в подзорные трубы взглянули и на французов.

«…Было ясно видно, как сильные колонны французов дебушируют из Флерюса…. На окраине села можно было разглядеть и самого Наполеона, окруженного свитой…»

Веллингтон мог быть спокоен, Блюхер собирался начинать бой. Они спустились вниз, и все слышали, как командующие обещали помочь друг другу в случае необходимости и имея возможность. Веллингтон говорит буквально следующее. «Я приду к вам, если меня самого не атакуют».

Затем они отходят в сторону. Блюхер, Гнейзенау и Веллингтон. Блюхер молчит, Гнейзенау и Веллингтон общаются на хорошем французском. В какой-то момент герцог пожимает плечами, а прусский начальник штаба багровеет и говорит что-то повышенным тоном. Блюхер примиряюще поднимает руки. Всё, встреча закончена.

Веллингтон садится на вызвавшего восхищение у прусских офицеров Копенгагена, и они отправляются назад, к Катр-Бра. Когда они отъехали на небольшое расстояние, фон Мюффлинг всё же поинтересовался, о чем шла беседа. Герцог опять пожал плечами. «Я сказал, что командующему, конечно, лучше знать свою армию, но если бы я принял здесь бой, то был бы, скорее всего, разбит». Что ответил Гнейзенау, мы можем легко догадаться.

…Спустя короткое время они услышали гром канонады. Ней всё-таки начал атаку!

Глава третья Игра в «четыре руки»