Жемчужина короны

Гости, тихо переговариваясь, расходились по домам. Все понимали, что танцев больше не будет, что забастовка — это суровая и жестокая борьба, а не повод для буйного веселья. Остались только двое пьяных, громко горланивших во дворе.

Глава LIV

В эту пятницу Андре был на юге острова. Узнав о забастовке, он в субботу пошел в Даймонд-холл. Несмотря на то что было всего половина одиннадцатого утра, зал был набит до отказа. Даже вдоль стен стояли люди. Андре вошел на цыпочках и остановился у двери. Кое-кто из присутствующих подозрительно покосился на него.

Выступал рабочий с резко очерченными скулами, решительным подбородком и добрыми, спокойными глазами. В уголках его рта пряталась улыбка. Говорил он горячо и убежденно. Это был Барнетт. Переполненный зал в напряженном молчании слушал его гневный рассказ о том, как полиция жестоко избивала безоружных забастовщиков. Барнетт призывал рабочих продолжать забастовку — «во что бы то ни стало, пока не добьемся победы».

Андре поискал глазами Лемэтра, Пейна и Француза, но не найдя их, обратился к стоявшему рядом молодому рабочему с забинтованной головой и спросил, не знает ли он, где они.

— А ты кто такой? Чего тебе здесь надо? — резко спросил его тот, окидывая враждебным взглядом светлокожего Андре.

Еще трое рабочих повернулись к Андре.

— Ты — член Рабочей лиги? — спросил один из них.

— Нет, но...

— Ты не имеешь права быть здесь, понятно? — сказал молодой рабочий с забинтованной головой, намереваясь тут же выставить Андре за дверь. Андре вынужден был сказать:

— Я — друг Лемэтра.

Голос из середины зала попросил прекратить шум. Кто-то из стоявших у дверей вполголоса сказал:

— Оставь, пусть его слушает.

Но многие недовольно ворчали:

— Ему нечего здесь делать. Выставьте его отсюда. Полицейский шпион!..

Андре покинул зал и вышел на улицу.

Рассказ Барнетта о стычках с полицией, озлобленные рабочие, настороженность, с которой они встретили его расспросы о Лемэтре, — все убедило Андре в том, что это не обычная забастовка, а назревающая большая схватка, а пока происходят первые пробные стычки с противником.

Он решил пойти к Лемэтру домой. Касси, которая никак не могла привыкнуть звать его по имени и всегда прибавляла слово «мистер», встретила его приветливой улыбкой. Но, как только он спросил, где Лемэтр, лицо ее омрачилось, она отвернулась и еще ниже склонилась над стиральной доской.

— Его нет. Я не могу вам сказать, где он.

И, торопясь переменить тему разговора, спросила:

— А как поживает миссис Энрикес? Как ее здоровье? Как мисс Елена?

— Все здоровы, Касси.

Она кивнула головой. Затем, не глядя на Андре и продолжая стирать, сказала:

— Вы ведь знаете, полиции дан приказ арестовать Бена?

— За что? — удивленно воскликнул Андре.

— За подстрекательство к бунту.

Андре все понял и больше ни о чем не расспрашивал. Было уже за полдень. Он мог уехать домой, но на собрании он слышал, что вечером должен состояться митинг. После всего, что он увидел, услышал и узнал, Андре решил во что бы то ни стало пойти на митинг...

В шесть вечера он снова был у дверей Даймонд-холла. На дверях висел замок. Андре вышел на улицу. Рядом в открытые ворота группами входили мужчины и женщины. Андре пошел за ними и очутился на большом дворе. В одном конце его на ящике стоял Лемэтр и говорил, обращаясь к рабочим, которых собралось здесь не менее трехсот человек.

Лемэтр понимал, что в такой момент, когда забастовка в полном разгаре, а полиция избивает его товарищей, он не может отсиживаться в безопасности. Он знал, что бастующие нуждаются в его помощи, в его опыте и знаниях. Он боялся, что их спровоцируют на насилие. И он пришел, чтобы выступить на этом митинге, зная, что полиция не осмелится арестовать его в толпе бастующих рабочих. Но на этот раз он решил отказаться от Даймонд-холла: митинг на открытом дворе привлечет прохожих, а они почти ничего не знают об истинных причинах забастовки.

Андре присоединился к толпе, слушавшей Лемэтра. Приподнявшись на носки, он попытался заглянуть через головы стоявших впереди него. У забора лежала куча досок. Андре взобрался на нее вслед за другими и увидел Касси. Она стояла рядом с Лемэтром. Сложив руки на груди и хмурясь, она смотрела на мужа. Какая-то женщина прервала Лемэтра. Молниеносно, как змея, повернув к ней голову, Касси что-то резко и быстро ответила. «Верно, девочка!» — поддержали ее из толпы. Женщины громкими и гневными голосами стали ругать «белых сук, прислуживающих полиции».

— Замолчите, вы! — сердито прикрикнул на них мужчина.

Снова послышался голос Лемэтра: