Жемчужина короны

— Возможно. — Елена еще туже свернула платочек и подбросила его на ладони. — Возможно.

— Ну, скажи же,

— Нет.

— Не хочешь, не надо. — А про себя Андре подумал: «Она похожа на сочный персик». И не мог удержаться от улыбки.

Эта улыбка помогла сломать барьер отчужденности. Елена, которая никогда не терялась и умела вовремя вставить острое словцо, вдруг умолкла и залилась краской, что случалось с ней редко, ибо гордость заставляла ее хранить достоинство и владеть собой.

— Ну что ж, — воскликнул Андре, — тогда я сам скажу тебе, о чем ты думала!

Она посмотрела на него с удивленной улыбкой.

— Ты думала, как было бы хорошо, если бы сейчас пришел Он, — сказал Андре в ответ на ее улыбку, а сам подумал: «Неужели она любит Джо?»

Елена залилась веселым смехом.

— Нет, не угадал, — она отрицательно покачала головой. — Нет... Я сама скажу тебе, но только обещай не смеяться. — Она разгладила скомканный платочек. — Видишь ли... ты когда-нибудь замечал, что, как бы счастлив ты ни был, тебе всегда немножечко грустно и, как бы грустно тебе ни было… где-то там всегда спрятана радость?

— Да, — согласился Андре. — А что ты чувствовала сейчас, грусть или радость?

— Немножко грусти... и немножко радости, понимаешь?

— Понимаю.

— А о чем ты думал?

Он качнул ногой.

— Я думал... Видишь ли, я думал о славе и о том, нужна ли она, и еще о погоде.

— Погода чудесная. А ты любишь дождь? А что ты думал о славе?

— Сейчас все вокруг кажется таким чистым, свежим. Ты, должно быть, поэтому и пришла сюда? Не правда ли?.. Здесь чудесно! — Андре до краев наполнил легкие ароматом свежей листвы, и радостное чувство охватило его оттого, что Елена думает и чувствует так же, как и он. — А что касается славы... то, пожалуй, уже поздно мечтать о том, чтобы стать великим скрипачом. Но быть композитором, слагать песни Вест-Индии, настоящие ее песни, а не жалкую подделку... Ах! Иногда я чувствую в себе столько сил, столько беспричинной радости, что, кажется, готов перепрыгнуть через вот это высоченное дерево. С тобой когда-нибудь так бывало? Вот, слушай! Нет ничего более прекрасного, чем вдруг открыть в себе способность совершить что-то хорошее, необходимое людям, и отдаться этому всей душой, не боясь последствий. Тебе не приходилось каким-то внутренним взором видеть бесконечную перспективу открывающихся перед тобой возможностей? Как чудесно ощущать в себе духовные силы!.. Видишь, я говорю тебе то, чего не сказал бы никому на свете! — воскликнул он взволнованно, глядя на нее увлажненными глазами.

Елена улыбнулась и взглянула на него с радостным изумлением. Такой подкупающей искренности и страстности она еще не встречала.

— Ты говоришь так, словно успех совсем близко, прямо за углом, — заметила она.

— Да... Но этого не будет, Елена. Это только мечта, — сказал он печально.

Чувствуя приближение сумерек, черные дрозды беспокойно перелетали с ветки на ветку. Они словно ссорились между собой за пристанище поудобнее — так по крайней мере думала Елена, которой эти птицы снова показались красивыми.

Огромный кроваво-красный диск солнца клонился к закату, облака пылали пожаром, и последние розовые лучи солнца осветили поросшие мхом и лишаями стволы деревьев во всей их суровой, необычной красоте. На одной из веток, устраиваясь на ночь, прыгала птичка. Вдруг она подняла головку и дважды издала ликующий, призывный крик. Андре она показалась олицетворением свободы.

— Елена, ты когда-нибудь была на Асфальтовом озере?

— Нет.

— А в Бланшиссезе или на юге? Видела ли ты, как сажают сахарный тростник или собирают его урожай, как бурят нефтяные скважины?.. Я тоже не видел. Мы не видим и не ценим всего родного. Нас приучили думать, что все хорошее приходит к нам из Англии. Вот тебе показалось необычайным, что я, уроженец Вест-Индии, могу хорошо играть на скрипке.

Елена какое-то время молчала, а потом сказала:

— Да. Раньше я никогда не задумывалась над этим.

Наступило молчание.

Елена нарушила его, сказав, что ей пора домой. Они медленно пошли по направлению к Саваннам, прислушиваясь к звукам собственных шагов. Андре хотелось спросить Елену, может ли он навещать ее, но он не решился, а про себя подумал, что все равно зайдет к ней и без приглашения.

Когда они дошли до Асфальтовой аллеи, Елена вдруг сказала:

— До свидания.

— Я провожу тебя.

— Нет, не стоит.

— Но я хочу.

— Ну что ж... — «Он или притворяется, или действительно не боится, что его увидят со мной, — думала девушка. — Может быть, он просто не хочет обидеть меня. Но ему незачем проявлять такое великодушие», Выражение ее лица стало холодным и строгим.

В Асфальтовой аллее Андре встретил знакомых, совершавших прогулки на машинах. Они с любопытством оборачивались — Андре де Кудре с цветной девушкой! Андре избегал встречаться с ними взглядом, и, хотя презирал себя за это, все же почувствовал облегчение, когда наконец довел Елену до дому...