Жемчужина среди принцесс

— Вы хвалите мне свой Экуэн, тем не менее, я не перестану желать, чтобы Вы побывали в Аржантане, как из-за красоты этого места, так и из-за того, что я нахожу воздух здесь таким восхитительным, что мне кажется, Вы бы тоже почувствовали себя здесь гораздо лучше. Я не скажу Вам, насколько успешно я справляюсь со своим домашним хозяйством, но предоставлю Вам догадаться, что, находясь в этом месте и в окружении собравшейся здесь компании, что может сказать или сделать та, которая подписывается, как Ваша добрая кузина и друг.

По тону письма очевидно, что принцесса была более счастлива, чем когда-либо, под крышей обиталища герцога Алансонского, и даже находила в себе силы восхвалять Аржантан, ничуть не сожалея, похоже, о разлуке с братом и двором. Хотя и намекала, что не очень-то рада тамошней компании.

Дело в том, что Маргарита была беременна и, вполне вероятно, что ожидание наследника смягчило сердце Карла по отношению к жене и сделало более сносным её пребывание в Аржантане. Увы, надеждам супругов не суждено было сбыться. Вскоре у Маргариты, вероятно, случился выкидыш. Весть о тяжёлом состоянии матери вынудили её поспешить в Блуа, полностью не восстановив своё собственное здоровье. Несколько дней спустя, в последний день февраля принцесса из Сен-Жермен-ан-Лэ также написала письмо маршалу Анну де Монморанси, служившему в то время на границе Пикардии.

— Мой кузен, для начала сообщу Вам новости о мадам, она чрезвычайно больна и очень страдает. Вы можете себе представить наше горе. Однако со вчерашнего дня ей стало немного лучше, хотя она все ещё чрезвычайно слаба. Мадам выразила большое желание видеть Вас здесь, но поскольку вчера г-н де Вильен сообщил мне, что Вы тоже страдаете от какой-то болезни желудка, поэтому, мой кузен, исполните это желание мадам настолько, насколько позволит Ваше здоровье…

Это было первое послание из её ста семидесяти писем, адресованных своему протеже. Интересно, что её восхищение Анном де Монморанси и её похвалы всем его деяниям порой сильно расходятся с суждением потомков о достоинствах и характере будущего коннетабля Франции. Тем временем Луиза Савойская медленно выздоравливала. Её болезнь причиняла дочери величайшую тревогу и печаль. В своём горе Маргарита даже забыла о своих несбывшихся надеждах стать матерью. Впрочем, герцогиня Ангулемская переносила свои страдания с терпением и несгибаемой силой духа.

Тем временем Анн де Монморанси усердно занимался разгромом банд жестоких мародеров, которые после частичного расформирования армии опустошали страну. Эти авантюристы совершали ужасные зверства, убивая жителей сельских районов и грабя их имущество, сжигая деревни и убивая всех, кто выступал против них, заставляя людей бежать в соседние города в поисках убежища. Внешний вид этих грабителей был до крайности отвратительным, они бродили по стране с длинными бородами и полуголые, одетые только, по словам Брантома, в короткую тунику, которую никогда не меняли. В конце концов, зло стало настолько невыносимым, что люди потребовали защиты от правительства. Поэтому Франциск I издал указ, приказывающий немедленно рассеять эти банды военачальникам, наделённым верховным командованием в различных провинциях. Монморанси сражался под началом герцога Вандомского, но как только он эффективно выполнил возложенную на него задачу по освобождению своей страны от разбойников, наводнивших её, то должен был отправиться в Италию, чтобы принять на себя командование авангардом армии, которая двигалась на Милан под командованием адмирала Бонниве.

В то же время барон де Монморанси, вернулся ко двору, чтобы посоветоваться с герцогиней Алансонской по поводу обручения своего сына перед его отъездом в Италию со старшей дочерью графа Клода де Гиза. Однако Марии де Гиз шёл только одиннадцатый год, поэтому Маргарита не слишком одобряла проект этого брака. Вдобавок, судя по её замечанию, сделанному в одном из её писем, младший Монморанси практически не знал ни Марию, ни её отца.

— Я получила письма от г-на де Жуанвиля (графа де Гиза), — пишет ему Маргарита, — и он чрезвычайно желает, чтобы Вы приехали к нему дней через восемь, чтобы обручиться с его дочерью.

Тем не менее, тридцатилетний Анн холодно отнёсся к этому проекту. Честолюбивый маршал мечтал о невесте более высокого ранга, и некоторые историки предполагают, что, надеясь на покровительство Маргариты, он осмелился даже мечтать о руке принцессы Рене, сестры королевы. Видя, как сильно барон де Монморанси желал женить своего сына на Марии де Гиз, герцогиня Алансонская согласилась принять девушку после её обручения в число своих фрейлин до возвращения её жениха из Италии. Тем не менее, этот брак так и не состоялся.

Неожиданно состояние здоровье Луизы Савойской снова ухудшилось из-за болезни её любимого внука Карла, младшего сына Франциска I. Она не отходила от колыбели маленького принца в течение нескольких дней.

— Мадам так мучилась подагрой, что я никогда прежде не видела, чтобы она так сильно страдала, и с такой короткой передышкой, — сообщила Маргарита маршалу.