Жемчужина среди принцесс

Тем временем Маргарита по-прежнему продвигалась очень медленно, не подозревая ни об опасности, ни о предательстве.

Обычно утверждается, что принцесса была обязана герцогу Бурбону тем, что избежала ареста. И что именно он, якобы, предупредил её о зловещих планах императора. Однако не существует и следа какого-либо намёка со стороны коннетабля, сделанного либо непосредственно Маргарите, либо через министров её брата. Скорее всего, её подозрения насчёт намерений Карла V возбудил приказ брата, полученный ею через Монморанси.

Выехав 3 декабря из Сигуэнцы, она воспользовалась затем гостеприимством герцога Медина-Чели, зятя герцога де Инфантадо, который также был сторонником Франциска. Приём, оказанный ей в Медине, был не менее пышным, чем в Гвадалахаре, о чём Маргарита не замедлила сообщить брату.

Тем временем три императорских посланника прибыли в Мадрид и были заняты ежедневными совещаниями с королём и Монморанси. Часто ошибочно утверждается, что это герцогиня Алансонская повлияла на решение своего брата принять требования Карла и выполнить впоследствии лишь то, что казалось ему целесообразным и разумным. Напротив, Маргарита советовала Франциску набраться терпения и повременить, «если они попытаются заставить его принять их необоснованные требования». Она, как и Луиза Савойская, и министры её брата, и даже значительное большинство членов императорского кабинета, была убеждена, что, столь жёсткий договор не может быть выполнен.

После подписания договора от Франциска требовали, чтобы он добился его принятия Генеральными штатами, которые король должен был немедленно созвать по возвращению во Францию, и заставил все парламенты по всему королевству принять и зарегистрировать его, а также добился его торжественного признания своим наследником, дофином, как только последнему исполнится четырнадцать лет. Если эти условия не будут выполнены, король должен был дать клятву, что вернётся в Мадрид. А пока двое его старших сыновей, дофин и герцог Орлеанский, должны были быть отправлены в Испанию в качестве заложников вместо Франциска, если только регентша не предпочтёт (добавил император в виде большой уступки) передать в качестве заложников вместо своих внуков двенадцать главных дворян королевства. Взамен же Карл V предложил королю руку своей сестры Элеоноры Австрийской, в которой так упорно отказывал ему раньше.

Покинув Медину-Чели, Маргарита отправилась в Монреаль, город на границе с Арагоном, расположенный примерно в пятнадцати милях от прежнего места. После отъезда из Медины она для большей скорости проделала остаток своего путешествия верхом. Дороги были в таком плохом состоянии, что во многих районах были почти непроходимы, и по мере того, как принцесса приближалась к горным районам Испании, холод становился всё сильнее. Франциск в своём протесте против Мадридского мирного договора осудил невежливое поведение императора по отношению к его сестре, вынудившего её совершить столь болезненное и утомительное путешествие в разгар зимы:

— …вышеупомянутая госпожа герцогиня в декабре месяце со своими фрейлинами, свитой кавалеров и своим багажом была вынуждена в разгар холода, снегопадов и заморозков пересекать королевства Кастилию и Арагон, графства Барселону и Руссильон, и въехать во Францию до истечения срока перемирия, поскольку император отказался дать ей разрешение для проезда через королевство Наварру, чтобы быстрее покинуть его владения; всё это было очевидным признаком того, что он хотел задержать указанную герцогиню Алансонскую в качестве пленницы вместе с её свитой на случай, если её обнаружат на территории Испании после прекращения перемирия.

Однако Маргарита, стремясь по приказу брата покинуть Испанию до конца декабря, похоже, не чувствовала усталости или не поддавалась ей, ибо, с состраданием описывая страдания своих дам, постоянно заявляла в письмах к Франциску, матери и Монморанси:

— У меня всё хорошо и меня беспокоят только дела короля!

4 декабря она остановилась на ночь в Бубьерке в Арагоне, и достигла Сарагосы, вероятно, около 6 декабря, проехав верхом более шестидесяти миль за два дня.

В это время регентша отправила искусного государственного секретаря Роберте в Мадрид, желая помочь королю в переговорах с императором. Не проходило и дня, чтобы туда не прибывали гонцы из Лиона. Такие же активные отношения поддерживались между Франциском и императорским двором в Толедо. Так, верховный казначей Бабу в своём отчёте о событиях в Испании перед парижским парламентом утверждал, что лично совершил путешествие между Мадридом и Толедо восемнадцать раз в течение пяти месяцев.