Жемчужины детства

Я встретила этого солдата чуть позже, когда его перевели в реабилитационную палату. Он услышал – хотя надеялся, что это всего лишь слух, – что после его побега немцы выбрали двенадцать офицеров и десятерых солдат из числа пленных чехов, отвезли их в Прагу и казнили на Староместской площади. Вот что я написала об этом в дневнике:

Даже если это правда, даже если немцы казнили всех этих мужчин в назидание остальным, они наверняка были рады умереть на родине, а не от пули на чужбине!

В Великобритании тоже царили мрачные настроения. Чемберлен подал в отставку, и новым премьер-министром стал Уинстон Черчилль. Никогда не забуду его потрясающий голос, каким он произнес свою знаменитую речь после сражения в Дюнкерке, когда отказался вступать в мирные переговоры с Гитлером. Мы слушали ее по радио: «Мы будем сражаться на пляжах, мы будем сражаться на полях и на улицах, мы будем сражаться в горах, мы никогда не сдадимся».

Пляжи затянули колючей проволокой. Многие были заминированы. Нам не разрешали выходить на улицы без противогазов, ввели строгий запрет на пользование электричеством после наступления темноты, который ни в коем случае нельзя было нарушать, построили новые убежища на случай авианалетов. Мойра уволилась и вступила в гражданскую оборону – водила машину скорой помощи; ее отец записался в противовоздушный патруль. Все знали, что следующей целью Гитлера станет Британия. Нация готовилась к жестоким авиабомбардировкам и, вероятно, вторжению с моря.

Все вокруг было пропитано волнением, страхом и ожиданием. «Неужели это начало конца?» – думала я.

* * *

Рэйнфорды переехали в маленький приморский городок на полпути между Ливерпулем и Саутпортом. Дороти отказалась возвращаться к тетушке Марджери, и они решили, что в Айнсдейле будет безопаснее и я смогу переехать к ним. Я переехала не сразу. Решили, что я останусь у Марджери до конца летнего семестра, чтобы не прерывать обучение, насколько это возможно.

Тогда я уже не понимала, где хочу жить. После прибытия в Англию я прожила у Рэйнфордов совсем недолго. Они мне очень нравились, но я уже привыкла к тетушке Марджери и разглядела за внешней черствостью ее доброту и ласку.

К счастью, проблема решилась сама собой. Дороти на день рождения подарили новый велосипед, а мне, к моей большой радости, отдали ее старый. Поскольку наши дома теперь находились рядом, я ездила между ними на велосипеде. Необходимость переезжать отпала: я стала жить на два дома.

18 августа 1940 года я сделала запись в дневнике:

В пятницу был последний школьный день. Я очень рада, что теперь могу жить у Рэйнфордов, но мне не хочется прощаться со школой и всеми своими друзьями, особенно с тетушкой Марджери. Я так привыкла к этому месту и буду сильно скучать по Джилл. Ну да ладно, заведу новых друзей и постараюсь вести себя хорошо. А к тетушке Марджери буду возвращаться в любое время, когда захочу повидаться с друзьями, чего еще желать?

В последний день в старой школе случилось кое-что очень для меня приятное. Во-первых, нам раздали табели, и я увидела, что стала лучшей ученицей в классе по английскому. В обед тетушка Марджери попросила переодеться в самое хорошее воскресное платье, и они с Мойрой пошли со мной в школу. Директриса поздоровалась с ними и отвела их на кухню. Чуть позже меня попросили принести чай и печенье для учителей. Я пошла на кухню, и вы не представляете, что там увидела! Торты, печенье и сэндвичи – целый пир в мою честь! Вся школа скинулась, чтобы купить мне серебряный именной жетон, о котором я всегда мечтала. Чаепитие удалось на славу, а все благодаря тете Марджери.

В 1940 году мой маленький мир, где прежде почти все говорили только по-английски, снова изменился.

Когда Франция капитулировала, в Великобритании появилось много чехословацких беженцев. О нас не только часто писали в прессе и говорили по радио: в Англии начала выходить чешская газета, чему я очень обрадовалась. Она называлась «Чехословак» и совсем не подходила детям моего возраста, но была на чешском, поэтому я очень ждала ее выхода.

Мы с Ольгой регулярно переписывались. При любой возможности она приезжала на выходные. В больницу она со мной ни разу не ходила, да и я сама стала редко ее посещать, так как большинство чехов выписались и уехали.