Жемчужины детства

Сегодня День матери – нашей дорогой маминки. Вспоминаю, как мы праздновали его в прошлом году, и жалею, что не могу сейчас оказаться дома. Дорогая маминка, сегодня утром не будет ни Евы, ни Веры, чтобы подарить тебе цветы и рассказать стихи, которые мы для тебя написали. Но я уверена, что ты смотришь на наши фотографии, как мы смотрим на твои, и думаешь о нас, как мы думаем о тебе.

Маминка, желаю тебе здоровья, счастья и удовлетворения в твой особенный день. Пусть Бог услышит нашу молитву о скором возвращении домой и мы снова сможем разделить друг с другом чудесные минуты…

В начале осеннего семестра меня приняли в Центральную школу Беркдейл – более престижную по сравнению с муниципальной, где я раньше училась. Школа, размещавшаяся в современном здании, стояла в тупичке, в окружении песчаных дюн и живописного поля для гольфа. Она была хорошо оснащена, учителя и персонал были очень дружелюбными. У меня сложились особые отношения с директором, мистером Хьюзом. Он был особенно внимателен ко мне, хотя мне предстояло пробыть в школе всего год. Мы подружились, и я обращалась к нему по всем важным вопросам. Потом мы продолжали общаться всю жизнь.

Вторжение в Великобританию, которого все ждали, так и не состоялось. После Дюнкерка немецкие бомбардировщики атаковали британские корабли, авиабазы и авиационные заводы, но встретили яростный отпор британских ВВС. Бомбардировки не остановили работу военно-промышленного комплекса и не сломили дух британцев, а напротив, укрепили их рвение к победе.

В конце лета Лондон и другие крупные города подверглись массированным бомбардировкам, разрушения были катастрофическими, но потери германской авиации оказались не меньше. К середине октября стало ясно, что королевские ВВС отстояли Великобританию. Я знала, что чехословацкие пилоты сражались в небе вместе с британцами, и очень этим гордилась. Я стала гордиться еще сильнее, когда Черчилль сказал о пилотах: «Еще никогда в истории военных конфликтов человечество не было обязано так многим столь малому числу людей».

Хотя мы уехали из Ливерпуля и нам ничего не грозило, мы жили близко и видели вражеские бомбардировщики: те пролетали над нашими головами по пути в город. За сиренами воздушной тревоги почти сразу следовал сигнал «отбой» – самолеты улетали бомбить цель. В безоблачные ночи в небе виднелись вспышки артиллерийского огня и зарево вдали над городом там, где бомбы попадали в цель. Тем временем жители маленького Айнсдейла, не представлявшего никакого интереса для врага, во время авианалетов не укрывались в убежищах и даже не удосуживались спрятаться под лестницей, как нам велели.

Я хотела продолжать навещать солдат в больнице, но Рэйнфорды стали меня отговаривать. Я спорила, что в воскресенье все равно обычно налетов не бывает, и в конце концов матушка Рэйнфорд согласилась отпустить меня и Дороти. В тот день мы попали под авианалет и побежали в укрытие, где нам пришлось провести несколько часов, с тех пор нам запретили ездить в Ливерпуль до окончания «Блица».

Я снова жила у Рэйнфордов постоянно, и мои дни стали более насыщенными. Новая школа находилась в окрестностях Саутпорта, и после уроков я часто садилась на велосипед и ехала через весь город к тетушке Марджери. Я регулярно у нее ночевала, а иногда оставалась на все выходные. У Марджери я по-прежнему чувствовала себя как дома. Она взяла на себя обязанность заниматься моим гардеробом и вечно что-то для меня шила или перешивала: то платье, то юбку, а иногда даже пальто.

В моей жизни появился новый интерес: мальчики. Моим первым ухажером стал Дерек, которого я встретила в воскресной школе Айнсдейла. После занятий мы гуляли, иногда с его родителями пили чай, а бывало даже ходили в кино. Крайне редко он преодолевал робость и целовал меня, но мне это и не особо нравилось. После Дерека за мной стал ухаживать шестнадцатилетний Вернон Фартинг. Из-за наших фамилий нас постоянно дразнили. «Бриллиант снизошел до фартинга»[8], – кричали дети нам вслед. Вернон оказался мальчиком из очень богатой семьи, ходил в частную школу и целовался намного лучше Дерека.

Еще больше, чем гулять с мальчиками, мне нравилось кататься на роликах. Десмонд на прощание подарил мне чудесные ролики. Нам с моим рыцарем в сияющих доспехах пришлось попрощаться не потому, что я уезжала, а потому что ему исполнилось восемнадцать и он пошел служить во флот.