Жемчужница (СИ)

— Нужно снять повязки, — Мана подошел к постели и подарил девушке ободряющую улыбку — о море, теперь не знала, почему он так сильно похож на Элайзу: потому что он ее потомок!

Это было восхитительно. Восхитительнее всего, что Алана слышала в своей жизни за последние четыреста лет. Она не будет одна, и о ее сестре помнят, и ее сестру чтят.

Парень принес с собой вчерашний саквояж с лекарствами и водрузил его на стоящий в каюте стол. Снова достал оттуда катушку марли, миску, склянки с отварами, которыми вчера обрабатывал раны…

— Все хорошо, да? — на всякий случай поинтересовался он, когда ему никто не ответил — потому что Тики смотрел на Алану не отрывая от нее взволнованного взгляда, а сама девушка… она кусала щеку изнутри и чувствовала, как пылает щеками — ох, такого с ней прежде никогда не было.

Такого не было даже когда Линк приходил к ней свататься! И даже когда она сказала, что не сможет вот так сразу ему ответить!

С того момента прошло много лет, но она так и не смогла ответить взаимностью на его притязания, а теперь появляется Тики. Этот пират — ну потому что хоть и кличет себя адмиралом, выглядит все равно как пират!

Он появляется — и сияет. И в Алане все словно ходуном ходит.

Мана смерил их каким-то странным взглядом и расплылся в широкой улыбке, словно понял какую-то важную вещь. Или — вспомнил о чем-то приятном. И — вылив в миску порцию травяного душистого отвара из большого пузатого флакона, присел на кровать рядом с Тики.

Девушка удивлённо проследила за его телодвижениями, явно говорящими о том, что чистой водой ей никто облиться не даст, и закусила губу, ощущая себя какой-то слишком зависимой, совершенно дряхлой и немощной.

— А можно… Мана, можно… — замямлила она, проклиная себя за свою несостоятельность, смущение и неловкость, буквально сковывающие её с самых кончиков пальцев до макушки. Уолкер — необычайно похожий Элайзу, и сердце радовалось при каждом взгляде на него — взволнованно кивнул, успокаивающе погладив её по ладони, и улыбнулся, словно бы побуждая к дальнейшей фразе. — Можно снять повязки и облить меня водой? — шепнула Алана, всё такая же неподвижная и слабая, отчего хотелось закрыться в раковину и спрятаться. От своего позора. От своего уродства. От того, что произошло.

— Нет! Нет! — всполошился Мана. — Тебе нельзя даже думать о том, чтобы обливаться соленой водой, Алана! — и виновато, и строго одновременно воскликнул он, поставив миску с отваром на простынь и взмахнув руками. — Ведь соль разъест раны снова!

Девушка прикусила губу, понимая его опасения, и вздохнула. Нужно было как-то объяснить, почему ей так нужна вода, но это было так… Ох.

— А пресная вода не навредит мне? — переспросила она со вздохом, осмеливаясь поднять руку и потирая лоб. Спину, разумеется, тут же прошило болью, и вкупе с уже начинающей противно зудеть кожей это было совершенно ужасно. — Просто мне… понимаете… — Алана зажмурилась, чувствуя, как щеки стыдливо алеют — от нее столько проблем! А ведь это она должна была помочь им! — Просто мне нужно погружаться в воду хотя бы раз в сутки, — все же выдавила она обреченно. — Это необходимо, если… если используешь ноги, да и вообще… Чтобы не пересыхать… Вот.

Тики с Маной обеспокоенно переглянулись, и Микк виновато вздохнул, осторожно поглаживая ее по руке, зудящей от пересыхания и отзывающейся на каждое прикосновение, и на секунду прикрывая глаза.

— Понимаешь, Алана… — вздохнул он. — У нас просто нет такого количества пресной воды сейчас, а границу Империи мы пересечем только через несколько суток. Это обязательно делать раз в день, да? — лицо его стало сосредоточенным, когда он метнул в Ману задумчивый взгляд. — Тут нужно пораскинуть мозгами… Как избавить морскую воду от соли.

Алана сжалась, ощущая себя ужаснейшей обузой, огромнейшей занозой, неподъёмным камнем на их пути, и попыталась не выдёргивать руку из ласковых пальцев Тики, хотя кожу жгло, и ей вновь начинало казаться, как она стягивается, скукоживается, иссыхает подобно рыбьей чешуе.

…а Шан и Роц специально до такого состояния довели — чтобы насладиться беспомощностью слабой русалки.

Воспоминания заставили крупно вздрогнуть и крепко зажмуриться в надежде прогнать то, о чём думать совершенно не хотелось, и тёплые пальцы Тики сжали её ладонь сильнее, отчего Алана вскрикнула, проклиная всё на свете и себя в первую очередь за эту мантову немощность и бессилие.

Мужчина испуганно отдернул руку, виновато закусив губу, и взволнованно взглянул на её, кажется, покрывающуюся белым налётом кожу.

Мана встревоженно выдохнул с присвистом, явно придумывая в голове десятки возможных планов по очищению морской воды, но девушка лишь скривила губы в ироничной усмешке.

— Не волнуйтесь, — просипела она, вновь превращаясь в обездвиженную статую, какие иногда притаскивала с собой Ювния и которые с азартом в глазах прятал в своих комнатах Гилв, воображая себя искателем приключений.

Странное дело, о семье вспоминать стало намного легче. Словно она наконец смогла похоронить их. Отпустить. Отдать океану и развеять пеной по волнам.