Жемчужный узел

А ещё он был красив. Лизавете стало неловко из-за того, что она это заметила, но отрицать сей очевидный факт было бы глупостью. Алебастровая кожа, казавшаяся почти белой на фоне коротких чёрных волос, заставляла княжича выглядеть благородно болезненным и потусторонним, каковым он и являлся. Мутно-серые глаза в обрамлении тёмных ресниц смотрелись одновременно жутко, неестественно, но и притягательно тоже — в них хотелось глядеть, как в готовый затянуть тебя омут.

Лизавета сглотнула, подозревая, что ввязывается в нечто ей не по зубам.

— Интересно, — так же медленно, нараспев повторил княжич. — А где же сам хозяин? Я бы с удовольствием послушал о том, чем вы так его поразили.

Ей очень, очень хотелось скривиться в ответ, но Лизавета сдержалась. Это было не так уж трудно: пускай в Нави она отвыкла вести светские беседы, но навыка не растеряла.

— Не знаю, — она с наигранным равнодушием пожала плечами. — Ушёл по делам вместе с Ольгой и Ингой, а по каким — они мне не сказали.

Ответом ей был долгий, волнующий взгляд из-под ресниц.

— Что ж, вы будете не против, если я подожду Ладимира здесь? — несмотря на интонации, то был совсем не вопрос. — Буду рад, если вы составите мне компанию.

Лизавета не придумала, как отказаться. Жизнь в обществе научила её, что в ответ на такие вежливые слова возможна лишь приветственная улыбка, и она не смогла поступить иначе. Кивнула, повернулась вполоборота, приглашая пройти в зелёную гостиную.

— Да, конечно. Думаю, Лад…имир не будет против. Пройдёмте.

Княжич пропустил её вперёд. Шагая сквозь анфиладу комнат, Лизавета ощущала его пристальный, изучающий взгляд, заставляющий тело деревенеть. Ноги и руки двигались, словно на шарнирах — она так и ожидала услышать скрип при очередном шаге. Но нет, обошлось: каким-то чудом они добрались до гостиной, и Лизавета рухнула в кресло, с сегодняшнего дня переставшее быть её любимым.

— Вы не против, если я задам личный вопрос? — княжич элегантно опустился на низенький диван, явно не предназначенный для людей его роста. — Давно ли вы в Нави?

Хорошо ещё, не спросил, как именно она тут оказалась.

— Недавно. С месяц примерно, не больше. Признаться, я и забыла считать.

— Да, пожалуй, в вашей ситуации нет времени следить за временем, — он хмыкнул, словно хорошей шутке. — И как вам здесь? Освоились?

— Да, спасибо, — чтобы занять руки, Лизавета потянулась к брошенному на маленьком столике едва тёплому чайнику. Судя по пустым чашкам, Ольга и Лад как раз собирались его опорожнить, когда что-то застало их врасплох. — Чаю?

— Пожалуй.

Простые действия успокаивали. Сосредоточившись на том, чтобы не ничего не пролить, Лизавета заставила руки не дрожать, дыхание — выровняться. Разговор с княжичем чем-то напоминал беседы на балах с чужими мамушками и нянюшками: те тоже так и норовили подловить тебя на неосторожно оброненном слове, искали способ выставить своих подопечных в лучшем свете, а тебя наоборот — принизить.

— И что же вам нравится больше всего? — княжич принял чашку с благодарным кивком, но, отхлебнув, поморщился и отставил в сторону.

Лизавета пожала плечами, наблюдая, как он проводит над напитком ладонью. От чашки почти сразу повалил пар — клубы его исказили черты княжьего лица, превратили улыбку в усмешку: словно сама природа сорвала с него маску и заодно подсказала Лизавете ответ.

— Честность и простота здешнего быта, наверное.

— Что вы имеете в виду? — он откинулся обратно на спинку дивана, закинул ногу на ногу, всей позой демонстрируя, кто хозяин положения.

— Здесь рано или поздно все тайны становятся явными.

— Вот как? — похоже, княжич ждал не такого ответа. — Прямо-таки все?

Она отвела взгляд, понимая, куда он клонит. Но, помедлив, ответила:

— Прямо-таки все. Лад… Ладимир подтвердит: он многое пытался от меня скрывать, но не преуспел ни в едином случае.

— Так может, это просто вы на удивление проницательная барышня?

— Вы мне льстите. Если во мне и появилась хоть толика проницательности, то только потому, что я много раз обжигалась, доверившись слишком рано.

— Доверившись Ладимиру?

— И ему в том числе, — Лизавета вскинула голову с напускной смелостью. — Поэтому я буду благодарна, если вы не будете играть со мной, а будете говорить прямо.

— Сдаётся мне, вы и так знаете, что я хочу сказать.

Уголок Лизаветиных губ дёрнулся: надо же, хоть кто-то увидел в ней больше, чем наивную, растерянную девчушку. Подозрения княжича на мгновение показались ей чем-то приятным — но лишь на мгновение. Она помнила, что прямо сейчас была в его власти, без защиты мавок и Лада.

— Не хочу высказывать предположения.

— Боитесь ошибок?

— Избегаю, — ощущение было такое, словно Лизавета пыталась пройти через озеро по очень тонкому льду. Тот скрипел, шёл трещинами, но пока что держался. — И буду благодарна, если вы поможете мне не совершить ещё одну.

— Ещё одну? — княжич выразительно приподнял бровь.

— Вы не могли думать, что я никогда не совершала ошибок. Хотя бы потому, что за всё время нашей беседы я ни разу не назвала вас Вашим Высочеством.