Жена его высочества

Я с готовностью ухватилась за ближайший свободный стул, отметив отстраненно, что длинные рукава по календусской моде на пару сантиметров свисают ниже кончиков пальцев. Поддернула их разок, другой… сделала попытку подвернуть… Не получилось: рукава слишком широкие, а ткань тонкая и мягкая, тут же сразу падает обратно.

Поморщилась с досадой и, недолго думая, стянула через голову несуразное одеяние, повесила на спинку стула. Ну, как-то же есть мне надо? И при этом не полоскать рукава в тарелках.

– Прошу прощения за растрепанный вид, – извинилась светски. – Вечер выдался…трудным.

Глава Синдиката неуловимых дернул бровью, окинув меня взглядом, но смущаться или прикрывать ладошкой надорванный и кое-как стянутый шнурками корсаж я не стала, пожала равнодушно плечами. Это не мой позор, а позор того, кто такое сотворил.

Присела за стол, Амир едва успел пододвинуть мне стул. Не ожидала от него галантности, если честно.

– Благодарю, – сказала, стараясь, чтобы в голосе не сквозила растерянность. Мешочек с магическим амулетом заботливо приладила на коленях.

Взглянула на свои ладони и столкнулась с новой проблемой. Я же мытьем рук совсем не озаботилась, села за стол по привычке, ожидая, что подадут влажные полотенца, и… что теперь? Ладошки-то после ползанья на карачках исходный цвет потеряли. Э-э… непринужденно вытереть их о подол, что ли?

Подняла вопросительный взгляд. Почему-то на Арнику. И та не подкачала, понятливо протянула миску со сложенными влажными полотенцами, подогретыми до нужной температуры. Воздух колыхнулся от приятной волны легкого аромата цветочной воды. Сервис у них тут на уровне, однако. Все ж таки с главой синдиката ужинаю, а не с рядовым карманником.

– Спасибо, Арника, – улыбнулась искренне, а женщина предложила полотенце Амиру. Тот отрицательно качнул головой, не сводя с меня прищуренных глаз. Видимо, придется есть в одиночестве.

Секунды две-три сидела в ожидании, потом вдруг спохватилась, что за мной никто не будет ухаживать. Положила себе что-то на тарелку, ни за что не вспомнить, что именно, и налила полный бокал чистой воды.

– Вина? – спросил Амир, кажется, едва уловимо скривившись. Недолюбливает воду, что ли?

– Нет, спасибо, – отказалась вежливо. Куда мне вина? Мне еще предстоит бежать в неизвестном направлении. Или это как раз, чтобы петлять получше и запутать трезвого врага? Кашлянула, сдерживая подступивший к горлу истеричный смешок.

Глотала… очень осторожно. Пила… тоже. Последний раз ела… припомнила… ранним прозрачным утром, в другой жизни, за счастливым семейным завтраком.

Потом вздрогнула невольно от воспоминаний… кусок в горло не лез, только выпила две чашки травяного отвара, и это все. Но и сейчас есть не могла. Нервное и физическое напряжение были настолько велики, что я с трудом пережевывала каждый кусочек и заставляла себя его проглотить, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, ни удовольствия. Исключительно для того, чтобы поднабраться энергии для очередного забега и новой порции испытаний. Неизвестно же, когда и в каких условиях мне удастся снова перекусить, а организм надо питать. Надо питать, несмотря на глубокое равнодушие, если не сказать, отвращение к еде. Вздохнула. Процесс к тому же осложнялся тем, что левая половина лица нещадно болела, нижнюю губу разбарабанило еще в шатре ксарантира, и теперь я аккуратно подносила вилку или бокал только к правому уголку рта, старательно снимая пищу или делая осторожный короткий глоточек без того, чтобы подпрыгивать или цедить недостойные принцессы выражения.

– Какие у вас планы? – осведомился Амир, понаблюдав за мной.

Прекрасный вопрос! Можно подумать, у меня была хоть какая-нибудь передышка, чтобы систематизировать информацию и проработать план дальнейших действий! Да что там! Хотя бы дать отдых ногам! Они гудели от усталости и напряжения, и так же беспрерывно гудела моя голова.

– Думаю обратиться к делегации Эверии за помощью, – произнесла, принимая решение на ходу. – Мы всегда были в добрососедских отношениях. Их шатер в конце лагеря, если я правильно помню. Не мог бы кто-нибудь… меня проводить?

– Нет, – категорично ответил Амир, и я, хотя и предполагала отказ, невольно вздрогнула от его резкости.

Глава Синдиката неуловимых посмотрел на меня пристально и разъяснил:

– Бесполезно. По моим сведениям, эверийцы покинули лагерь час назад.

О, а вот это был удар, да еще какой! Я сосредоточилась на том, что стала потихоньку цедить воду относительно целым участочком рта. Это занятие, требующее определенной ловкости и даже виртуозности, помогало сохранять нейтральное выражение лица и не реветь позорно прямо на глазах у случайных знакомых.