Жена его высочества

Рененси стала отходить от клетки, а двое ее подручных – уж не знаю, бывших солдат ксарантира или наемников, – наоборот, приближаться. Я следила за ними с напряжением.

Неожиданно по замку прокатился гул, а пол задрожал.

– Что это? – воскликнула ксарантесса, инстинктивно ухватившись за амулет перехода.

– Похоже на магическое прощупывание, – нахмурившись, предположил один из мужчин. – Только… чересчур мощное.

Они с напарником обеспокоенно переглянулись.

– Это твой муж? – обернулась ко мне Рененси, и я пожала плечами, сохраняя нейтральное выражение лица.

Мейра! Очень я рассчитывала, что это он. Дел, я здесь. Здесь!

– Не ожидала, – покачала головой ксарантесса с невольно промелькнувшим уважением. – Хорошо, что Лешуан посоветовал навесить на замок защиту от чужих порталов. Правда, бедняга не подозревал, что я скреплю ее его кровью…

Ксарантесса вздохнула и сняла с шеи амулет.

– Убейте ее и присоединяйтесь ко мне, – отдала краткий приказ.

– Рененси! – окликнула ее громко и твердо. – Тебе не сбежать от принца.

– А я все-таки попытаюсь, – мило улыбнулась она, и от этой страшной гримаски мне неожиданно стало почти жаль Девятого ксарантира. Мейра, никогда бы не подумала, что смогу хоть на миг посочувствовать предателю. – Но… если что… я готова, принцесса. – Она устремила на меня продолжительный взгляд темно-серых глаз. – Думаешь, если раньше мне мало было являться всего лишь дочерью Второго ксарантира, то теперь соглашусь жить как нищенка?

– Я вот жила, – пожала плечами.

Потому что это было правдой. И потому что моему принцу-авирру нужно было отыскать меня в замке и придумать, как вызволить, не заходя внутрь.

– Ну и дура, – фыркнула ксарантесса пренебрежительно. – Только я не ты.

Горделиво вздернула подбородок, празднуя победу, и я разъярилась.

– Он так и сказал, – вернула ее слова, холодно прищурившись. – Да, Рененси?

С полминуты мне казалось, что она бросится на клетку с кулаками, но я не испытывала по этому поводу никаких эмоций. Если ей так хочется мучиться, воображая, что Девятого ксарантира привлекало во мне что-то еще, кроме серебряных рудников и возможности самопродвижения, то кто я такая, чтобы мешать? И уж точно не после услышанных кровожадных откровений. Но новая дрожь пробежала по замку. Ксарантесса поспешно бросила кристалл связи подельникам и повернула кольцо оборота в амулете:

– Не тяните.

И шагнула в облако многоразового портала. Красивый переход, талантливый маг делал. Жаль, что это оказалось его последним творением.

Оба мужчины дружно обнажили клинки.

– Ничего личного, принцесса. – Один из них сплюнул на пол, и они, чуть покачиваясь на подрагивающих каменных плитах, направились к клетке.

Что ж, вынуждена признать, что решение воспользоваться обычным, а не магическим оружием было верным. Потому что заклинание я смогла бы отразить. Или смягчить. Ну или даже… как-то перенести, ведь я довольно устойчива к магическим воздействиям. А вот отвести клинок у меня не получится. Попробуйте-ка смягчить удар стали! Но… паниковать я не собиралась. Вдохнула глубоко, собирая как можно больше доступной искры. Может, хоть какой-то щит удастся выставить сквозь сковывающие магию путы, разорвать заклинание, так точно нет… Главное, ударить один раз, второй попытки не будет. А, ну еще есть железная клетка с прутьями такой толщины, будто ковали для дракона. Это на тот случай, если я каким-то образом сброшу с себя тюремный магический контур, прочный настолько, словно не адептку-третьекурсницу, а заслуженного архимага ловить собирались, даже лестно. Хмыкнула и упрямо наклонила голову.

Шаг, еще… уже близко. Я приготовилась.

И тут вдруг послышалось пение. Первая же нота, высокая, хрустально-чистая, зазвенела-задрожала в воздухе, наполняя благоговейным восторгом, заставляя замереть от восхищения, позабыть обо всем на свете, изумленно и потрясенно искать глазами источник божественных звуков, проливающихся благодатным умиротворяющим дождем, омывающим сердце и душу.

Убийцы резко остановились, будто получив синей искрой по голове, и растерянно обернулись.

На краю стола, вонзив острые когти в дубовую столешницу, выводил волшебную песнь ареннин. Его многочисленные разноцветные зрачки больше не метались хаотически, они словно магнитом стянулись в центры глаз. Эти огромные изумрудно-фиолетовые глаза неотрывно смотрели на меня. От его перьев пошло мягкое завораживающее сияние, золотыми трепетными волнами разлилось по залу, ласково касаясь и удивительным образом преображая все, что встречалось на пути, придавая значительность и облагораживая, высвечивая внутреннюю, иногда глубоко запрятанную красоту.

И хотя за единственным узким окном окончательно стемнело, здесь, в пустом, холодном и сумрачном зале заброшенного замка, всходило солнце, согревая, питая, возрождая, озаряя светом самые темные уголки души, растапливая обиды, убирая тяжелые воспоминания. И за этим нежным, неописуемо тонким животворным и путеводным светом хотелось тянуться вверх, становиться лучше, мудрее, добрее.