Жена винодела

Инес подняла голову. Сердце ее разрывалось от горя.

– Что? Нет, ее отправят на восток, в трудовой лагерь. – Она понимала, что обманывает себя надеждой, будто лагеря вовсе не такие, как их описывал Самюэль Кон, – места, где большинство людей бесследно исчезают по прибытии.

– Она вряд ли выживет. – В глазах Эдит блеснули слезы.

Тяжело сглотнув, Инес уставилась на собственные руки, словно ждала увидеть на них кровь, несмываемое пятно вины. Но руки были белыми, чистыми, а линии жизни на обеих необъяснимым образом уходили в бесконечность.

– Но шанс все-таки есть.

– Да, шанс есть, – согласилась Эдит. – А пока ты должна сделать все, чтобы защитить их ребенка.

– Да, конечно. – Глядя, как Эдит воркует с младенцем, как, тихо напевая, нежно покачивает Давида и крошечные веки начинают закрываться, Инес вдруг поняла: – Можно тебя кое о чем спросить?

Эдит оторвала взгляд от Давида, и блаженная улыбка медленно сошла с ее лица.

– Спрашивай.

– Почему у вас с Эдуаром нет детей?

Эдит вздохнула.

– Мы пытались завести малыша. Потом началась война, и мы решили, что такой мир для ребенка слишком опасен. А через какое-то время поняли: жизнь слишком коротка. – Она снова посмотрела на спящего Давида, погладила его личико и продолжила, но так тихо, что Инес пришлось напрягать слух: – Мы возобновили попытки, больше года назад. Но похоже, Господу не угодно, чтобы мы стали родителями.

– Или тебе суждено растить этого ребенка, – сказала Инес, и Эдит резко повернулась к ней.

– Что?

– Подумай об этом, Эдит. Что я могу дать Давиду? Я эгоистична и глупа. Я виновата в том, что у него отобрали родителей. Ты рождена для материнства. А моя судьба – одиночество. Я никчемный человек.

– Неправда.

– Неужели?

Ответ Инес прочла в глазах Эдит и почувствовала, что щеки заливает краска стыда.

– Я могу взять на себя твою работу в подполье, – сказала Инес. – Ты будешь в безопасности. И позаботишься о Давиде.

Эдит посмотрела на нее с изумлением.

– Ты шутишь, Инес? Думаешь, после того, что здесь случилось, тебе кто-нибудь поверит?

– Но…

Инес заплакала, но Эдит не придвинулась к ней, а, наоборот, отстранилась, не выпуская Давида из рук.

– Инес, я тебя люблю, но невозможно просто по щелчку пальцев отменить то, что ты натворила.

– Я знаю. Знаю! Вот почему я хочу что-то делать. Что угодно! Я должна искупить свою вину. – Таков ее долг, Инес в этом не сомневалась. Если она оставит ребенка с Эдит и просто исчезнет, у Эдит не останется выбора, кроме как стать для Давида матерью до возвращения Селин, и ребенок получит любовь, которую заслуживает, от хорошего доброго человека, который его достоин. – Прости, Эдит. Ты не присмотришь за Давидом? Мне… Мне просто нужно съездить в Виль-Домманж за вещами, а вечером я вернусь. И тебе больше не нужно будет обо мне волноваться.

– Что бы ты ни сделала, Инес, что бы ни случилось, я всегда буду волноваться за тебя. Ты навсегда останешься моей подругой. И я всегда буду любить тебя как сестру.

Инес печально улыбнулась.

– Мы обе знаем, что я этого не заслуживаю. – Она поцеловала Давида в пахнущую молоком макушку и вышла.

Свернув на подъездную дорожку к «Мезон-Шово» – дому, где прожила странную жизнь с мужем, которого больше не было, – Инес увидела на пороге седовласого мужчину в костюме, что-то писавшего в блокноте. Он повернулся на звук автомобиля и, прищурившись, смотрел на нее, пока она выходила из машины и нерешительно приближалась к нему.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила Инес.

– Мадам Шово? – На мужчине были крошечные круглые очки и тонкий черный галстук.

– Да.

– Здравствуйте. Я Жорж Годар, поверенный семьи Шово. Возможно, вы помните меня – я был на вашей свадьбе.

В толпе Инес вряд ли бы его узнала, но теперь лицо показалось ей знакомым.

– Да, конечно, месье Годар.

– Мадам Шово, позвольте выразить соболезнования вашей утрате. Насколько я понимаю, месье Шово с нами больше нет. – Его лицо выражало сочувствие, хотя и несколько вымученное.

– Да. – Она склонила голову. – Благодарю вас.

– Я приехал предложить свою помощь.

– Помощь?

– Дело в том, что со смертью месье Шово вся собственность переходит к вам, единственному живому члену семьи. – Он взмахнул рукой, указывая на весь «Мезон-Шово». – Месье Шово позаботился об этом. Оформление документов займет какое-то время, но я всегда к вашим услугам, если вам понадобится помощь в управлении имуществом.

Инес удивленно заморгала.

– Вы, вижу, не теряете времени даром, а?

– Месье Шово просил меня помочь вам, если с ним что-то случится. Но я уверен, что ваш главный винодел тоже не оставит вас в такой трудной ситуации. Месье Лоран, если я не ошибаюсь?

Инес покачала головой:

– Он уехал. Насовсем.

– Понятно. Но вы остаетесь?

Инес колебалась:

– Нет. Не думаю. Я тоже уеду, по крайней мере, на какое-то время.

– В таком случае я могу присмотреть за хозяйством, пока вы не вернетесь. За небольшое вознаграждение, разумеется.

Вот, оказывается, в чем дело. Инес улыбнулась в ответ на его натужную улыбку.

– Да, конечно.