Женщина французского лейтенанта

За высшей правдою приплыли,
Что в Альбионе на замке?
Иль молодые были, в силе?
Мы лишь гадаем вдалеке.
Стою, чужак в стране далекой,
Но мне идеи их близки.
Их будущее светлооко,
Придут счастливые деньки,

Когда на этих голых скалах,

Где слышен ненависти лай,
Где разнобой больших и малых,
Построен будет вечный рай.
Зачем сегодня мать смеялась
Над неуклюжим малышом?
А завтра, вымахав, в отместку
Он посрамит ее и резко
Навек покинет отчий дом?

И сушу наводнят пришельцы,

И будет поступь их тверда.
А глядя на восток в смятенье,
Осанну пропоют теченью,
Их всех прибившему сюда.

Вот давайте там, в окружении ямбических морей и материков, наедине с риторическими вопросами и оставим на пять минут «чужака в стране далекой».

Прошло почти три месяца с тех пор, как Мэри сообщила сногсшибательную новость, – и вот уже конец апреля. А за это время Сэм еще больше задолжал Фортуне, которая подарила ему столь желанное «второе издание», мужское. На дворе был воскресный вечер с золотисто-зелеными почками и колокольным звоном, а в доме на первом этаже позванивала посуда – молодая, уже ходячая жена вместе со служанкой накрывали стол для ужина, пока маленькая девочка пыталась встать на ноги, а рядом ее трехнедельный братик лежал на животе. Его темные, ничего не соображающие глазенки, вызывавшие восхищение у отца («Хитрый, обезьянка такая»), выдавали явно не бостонское происхождение последнего.

Двумя днями позже Чарльз, к тому времени перебравшийся в Новый Орлеан, вернулся в гостиницу после прогулки по Vieux Carre[141]. Клерк вручил ему телеграмму:

ЕЕ НАШЛИ. ЛОНДОН. МОНТЕГЬЮ

Чарльз прочел и отвернулся. Сколько же воды утекло… Он смотрел на оживленную улицу, ничего не видя. На глаза, словно из ниоткуда, навернулись слезы. Он вышел на крыльцо и закурил дешевую американскую сигару. Через пару минут он вернулся к стойке.

– Когда отплывает ближайший пароход в Европу?

60

И вот Лалаж идет,

И вот она пришла!

Томас Харди. В ожидании ее прихода

У моста он отпустил экипаж. Последний день мая, теплый, изобильный, фасады домов закрыты купами деревьев, синее небо наполовину затянуто белыми облаками. Тень от одного такого облака на минуту закрыла район Челси, а пакгаузы по ту сторону реки по-прежнему были освещены солнцем.

Монтегью подробностей не знал. Информация пришла по почте – листок бумаги, а на нем только имя и адрес. Стоя возле стола своего поверенного, Чарльз вспомнил предыдущий адрес, полученный им от Сары… но этот был выведен твердыми печатными буквами. И только в краткости проглядывал ее почерк.

Следуя полученному по телеграфу приказу Чарльза, Монтегью действовал с величайшей осмотрительностью. К ней не подходить, чтобы не спугнуть и не дать повода к очередному бегству. Клерк в роли детектива, со словесным портретом героини в кармане (таким же располагали настоящие детективы), позже доложил, что молодая женщина, отвечающая этому описанию, действительно живет по данному адресу под именем миссис Рафвуд. Изобретательная перестановка слогов развеяла всякие сомнения по поводу достоверности информации… и, после первого короткого шока, перечеркнула мысль о замужестве. Подобная стратегия была достаточно распространена среди одиноких женщин в Лондоне и лишь доказывала обратное. Сара не вышла замуж.

– Я вижу на конверте лондонский штемпель. У тебя есть предположение…

– Письмо здешнее – стало быть, отправитель читал наши объявления. Адресовано оно лично тебе – то есть он знает, на кого мы работаем, но при этом не заинтересован в предлагаемой награде. Из чего, мне кажется, следует, что за этим стоит сама молодая леди.

– Но тогда почему она так долго не объявлялась? К тому же это не ее почерк.

Монтегью молча изобразил недоумение.

– Ваш клерк раздобыл еще какую-нибудь информацию?

– Он следовал инструкциям, Чарльз. Я ему запретил задавать какие-либо вопросы. По счастливому случаю он расслышал, как сосед пожелал ей доброго утра. Так мы узнали ее фамилию.

– А что за дом?

– Уважаемая семейная резиденция. Слова клерка.

– Наверное, она там служит гувернанткой.

– Весьма вероятно.

Чарльз отвернулся к окну и очень вовремя, поскольку, судя по взгляду поверенного, тот был с ним не до конца откровенным. Да, он запретил клерку задавать вопросы, но себе-то он не запретил допрашивать клерка.

– Ты думаешь с ней встретиться?