Женщина французского лейтенанта

Она ушла, оставив дверь нараспашку. Чарльз разглядел открытое окно и кружевную занавеску, слегка колышущуюся от летнего ветерка, а за шелестящей листвой где-то там угадывалась река. Доносились приглушенные голоса. Он переместился для лучшего обзора. Теперь он увидел двух джентльменов. Они стояли перед картиной на мольберте, поставленном так, чтобы свет падал из окна. Высокий мужчина нагнулся, дабы получше рассмотреть какую-то деталь, и стоящий за ним встретился взглядом с Чарльзом. Мужчина сделал едва заметное движение, а затем перевел взор на кого-то в другом конце комнаты.

Чарльз оторопел.

Это лицо было ему знакомо. Когда-то он добрый час выслушивал его разглагольствования, сидя рядом с Эрнестиной. Невероятно, но… и этот мужчина, встретивший его внизу! Эти картины и рисунки! Он спешно отвел глаза в сторону высокого окна в конце лестничной площадки с видом на зеленый сад позади дома. Он чувствовал себя так, словно провалился в забытый ночной кошмар. Он не видел ничего, кроме абсурда собственной убежденности, что падшие женщины должны и дальше падать. Разве не за этим он сюда пришел – чтобы совладать с законом земного тяготения? Потрясение, которое он испытал, было сравнимо с потрясением человека, узревшего мир, стоящий на голове.

Какой-то шорох.

Он повернул голову. Перед ним стояла она. Рука лежит на медном набалдашнике – закрыла за собой дверь, резко перекрыв солнечный свет, и черты лица не сразу удается толком разглядеть.

Но платье! Настолько неожиданное, что он даже засомневался, она ли это. Мысленно он всегда представлял ее в старых обносках… затравленное лицо в черном вдовьем обличье. А тут вдруг Новая Женщина, дерзко отвергающая все формальные ограничения современной моды! Юбка цвета индиго, перехваченная малиновым пояском с золотой пряжкой в виде звезды, шелковая блузка в бело-розовую полоску, вся разлетающаяся, с длинными рукавами, с изящным воротничком из белого кружева, к которому пришпилена маленькая камея. Волосы, подвязанные красной лентой, свободно раскинулись по спине.

Это наэлектризованное богемное видение вызвало у Чарльза две немедленные реакции: первая – что она выглядит не старше на два года, а на два года моложе, и вторая – что в каком-то непостижимом смысле он не в Англию вернулся, а, сделав разворот, снова оказался в Америке. Именно так одеваются там передовые молодые женщины. После всех этих кошмарных турнюров, корсетов и кринолинов они выбирают простоту и привлекательность. Американский стиль с его подковырками и парадоксально кокетливыми намеками на эмансипацию Чарльз находил весьма привлекательным. И вот сейчас, когда вспыхнули новые подозрения, его щеки приобрели оттенок, не слишком отличающийся от гвоздичного цвета полосок на блузке Сары.

Но вместе с шоком – вот она теперь какая! – он испытал облегчение. Глаза, губы, подспудный вызов… все это никуда не исчезло. Она была все тем же удивительным созданием из его счастливых воспоминаний – только черная куколка расцвела, реализовалась, окрылилась.

Долгих десять секунд оба не проронили ни слова. Но вот она сомкнула руки поверх золотой пряжки на груди и опустила глаза.

– Как вы здесь оказались, мистер Смитсон?

Она не присылала ему своего адреса. И не испытывала благодарности по поводу его прихода. Он не вспомнил, что она в точности повторила его вопрос двухлетней давности, когда неожиданно на него наткнулась на береговой отмели, зато почувствовал, что их позиции странным образом перевернулись. Теперь он проситель, а она его неохотно выслушивает.

– Моему поверенному сообщили, что вы живете здесь. Кто сообщил, не знаю.

– Вашему поверенному?

– Вы знали, что я разорвал помолвку с мисс Фриман?

Теперь уже она испытала шок. Вперила в него взгляд, а затем опустила глаза. Для нее это было открытие. Он шагнул к ней и, понизив голос, сказал:

– Я обшарил весь этот город. Каждый месяц я давал объявления в надежде…

Теперь они оба глядели себе под ноги на красивый турецкий ковер, покрывавший всю лестничную площадку. Он постарался взять контроль над собственным голосом.

– Я вижу, вы… – дальше слов не нашлось, а имел он в виду ее новый статус.

– Жизнь была ко мне благосклонна.

– Джентльмен в комнате… это ваш?..

Она кивнула, и ее молчаливый ответ относился к неназванному имени в его изумленных глазах.

– И этот дом принадлежит…

Тон его голоса был таким осуждающим, что ей пришлось набрать в легкие воздуха. Он вспомнил досужие сплетни. Нет, не о мужчине в комнате, а о том, кто вышел к нему в прихожей. Неожиданно Сара шагнула на лестницу, которая вела еще выше. Чарльз не шелохнулся. Она неуверенно глянула на него сверху.

– Прошу вас.