Женщина, которая жила у моря

– Какая невероятная, грустная история. В ней так много совпадений и случайностей, – произнесла она. – Если бы ее рассказал кто-то другой и если бы я сама не участвовала в поисках, ни за что не поверила бы.

– Угу.

– Я бы сказала, что можно было бы придумать историю попроще, и не запутанную и драматичную, хотя по себе знаю: иногда реальность превосходит любую фантазию.

– А я все думаю, как она жила с такой болью, потеряв всю семью? Откуда брала силы?

– Не знаю. Но уверяю тебя, в самые тяжелые времена сила появляется в нас сама собой.

Я поняла, что Йессика говорит о себе.

– Но хватит уже о несчастьях твоей прабабушки! Не хватало еще, чтобы получилось, как в фильме Хичкока, где женщина утверждала, будто является реинкарнацией своей прабабки[62]. Но, конечно, она притворялась. Ну, улыбнись!

Этой шуткой Йессика пыталась меня развеселить. Она взяла меня под руку и сказала:

– Пойдем выпьем кофе у донны Эрминии, отвлечешься от всех этих мыслей о живых и мертвых родственниках.

По дороге Йессика сообщила, что ее собеседование прошло отлично, по крайней мере, она считает, что у нее хорошие шансы получить стипендию в университете в Берлине.

– Для меня очень важно работать по специальности, Лучилла! Я прошла уже много собеседований, но каждый раз находился предлог, чтобы мне отказать. Уверена, я смогу доказать, чего стою, когда у меня будет работа моей мечты. Ну и любовь тоже важна. Хотя пока у меня от нее больше страданий, чем радости. Вряд ли я буду счастлива с этим трусом, в которого меня угораздило влюбиться. Он даже не хочет, чтобы нас видели вместе.

Йессика останавливается и, глядя мне прямо в глаза, разражается прекрасным, освобождающим смехом.

– Знаешь, что мне в шутку сказал один приятель? «В жизни нужно четко понимать, во что ты вкладываешь свои ресурсы, как и с деньгами».

– Ты молодец, Йессика. Ты многое изменила в своей жизни, прошла через столько испытаний, и все же у тебя остались силы, чтобы радоваться и смеяться. Ты такая уверенная, решительная, знаешь, чего хочешь. Если бы не ты, я бы никогда не нашла Костанцу.

Йессика в одно мгновение стала серьезной.

– Да, это было непросто. И я действительно многое изменила. Но для этого потребовались годы. Я долго боролась, и прежде всего с собой, потому что мое внутреннее «я» никак не вязалось с моей внешностью, и я сильно от этого страдала. Мне пришлось измениться не только внешне, но и внутренне, чтобы наконец найти себя. И путь был долгим и тернистым, Лучилла. Очень тернистым. Я говорю не только о физической боли.

– Йессика, милая Йессика! – воскликнула я, обнимая ее. – Какая же ты умница!

9

Когда я пришла к Зине с чемоданом, она сидела в кресле перед телевизором и слушала последние новости о крушении лайнера. На ней был синий трикотажный костюм и жемчужное ожерелье.

– Что это у тебя за чемодан? – поинтересовалась она.

– Я зашла попрощаться. Мое прослушивание перенесли на следующую неделю, и я возвращаюсь в Рим.

– Как же так? Останься, поживи у нас. Квартира большая, места хватит.

Я восприняла это приглашение как очередной знак, который послала мне судьба в эти дни, будто застывшие во времени: я могу остаться в Неаполе, провести время с Йессикой, узнать побольше о Костанце. А главное – отыскать то музыкальное произведение, которое мой прадед написал для Розы.

– Ты серьезно?

– Конечно, – ответила Зина, игнорируя неодобрительный взгляд Антоньетты.

И пока старушка не передумала, я поспешно предложила убрать в комнате и заплатить за жилье. Антоньетта сразу успокоилась и кивнула в знак согласия, бормоча сквозь зубы: «Вот это правильно». Потом сказала, что я могу ночевать в бывшей комнате Костанцы, но, поскольку она пустовала много лет, сначала там нужно навести порядок.

– Правда, – добавила я, – по утрам я пою, то есть занимаюсь вокалом. Может быть, это вам помешает.

– О, не беспокойтесь, – ответила Антоньетта. – Вы еще не слышали, что творится здесь по утрам.

Я повернулась к Зине и сказала:

– Спасибо! Ты даже не представляешь, что это для меня значит.

Наклонившись, чтобы поцеловать ее в щеку, я почувствовала сильный запах нафталина, исходящий от ее костюма.

– Ты сегодня такая нарядная. Куда-то собираешься?

– Нет, никуда. Тебе нравится? Я купила этот костюм по случаю первого причастия моей двоюродной внучки. Зачем ему висеть в шкафу без дела? Вот я и решила надеть его сегодня. Антоньетта покажет тебе комнату. Чувствуй себя как дома.

Комната оказалась заперта. Я удивилась, но Антоньетта, взяв с полки ключ, объяснила:

– Это из-за Фарабутто[63]. Вы его еще не видели? Это наш кот. Он может открыть любую дверь, ne sape una cchiù d' 'o diavolo[64]. Днем он ловит ящериц на улице, но по вечерам всегда возвращается, черт его подери!

– А как он попадает в квартиру?

– Забирается на террасу и орет под окнами. Синьора Зина очень его любит. Nun sia mai s'avess'a perdere![65]