Женщина в белом

Сэр Персиваль, которого так необъяснимо рассмешило замечание его жены, так же необъяснимо рассердился на мое. Он яростно ударил по песку своей новой тростью и пошел от нас прочь.

– Бедняжка Персиваль! – воскликнул граф Фоско, беспечно глядя ему вслед. – Он жертва английского сплина. Но, мои дорогие мисс Холкомб и леди Глайд, неужели вы действительно верите, что любое преступление неизменно оказывается раскрытым? А вы, мой ангел, – продолжил он, обращаясь к жене, не произнесшей до сих пор ни слова, – вы тоже так думаете?

– Я жду, чтобы мне растолковали, в чем дело, – ответила графиня с ледяным упреком в голосе, предназначенным Лоре и мне, – прежде чем решусь объявить свое мнение в присутствии столь сведущих мужчин.

– Неужели?! – не удержалась я. – Я помню время, когда вы, графиня, защищали права женщин, и свобода женского мнения была одним из этих прав.

– Как вы смотрите на сей предмет, граф? – спросила мадам Фоско, с невозмутимым видом продолжая крутить сигарки и не обращая на мои слова ни малейшего внимания.

Граф задумчиво погладил мышь своим пухлым мизинцем, прежде чем заговорить.

– Поистине удивительно, – сказал он, – с какой легкостью общество утешает себя, прикрывая свои худшие недостатки громкими фразами. Механизм, созданный для раскрытия преступлений, не приносит результата, однако же стоит только придумать остроумное словцо или фразу, что все обстоит благополучно, как все тут же перестают замечать собственные ошибки и промахи. Всякое преступление оказывается раскрыто? А убийца всегда бывает наказан? Еще одна остроумная фраза. Порасспрашивайте коронеров, расследующих убийства в больших городах, так ли это, леди Глайд. Порасспрашивайте об этом секретарей из контор по страхованию жизни, мисс Холкомб. Почитайте ваши газеты. Разве нет среди тех немногих происшествий, что попадают в газеты, случаев, когда обнаруживают мертвое тело, но не находят убийцу? Помножьте случаи, о которых сообщается в газетах, на случаи, о которых в них не сообщается, а также обнаруженные мертвые тела на необнаруженные – и к какому выводу вы придете? А вот к какому: преступников-глупцов ловят, а умных убийц – нет. Сокрытие преступления или его раскрытие, что это, как не состязание в ловкости между полицией, с одной стороны, и отдельной личностью – с другой. Когда преступник – жестокий, невежественный дурак, полиция берет верх в девяти случаях из десяти. Когда же преступник – решительный, образованный, умный человек, полиция терпит поражение в девяти случаях из десяти. Когда полиция раскрывает дело, вы обычно слышите об этом. Когда не раскрывает, вы обычно не слышите об этом. Вот на таком шатком фундаменте вы создаете ваше нравственное правило, что всякое преступление оказывается раскрыто! Да – но только те преступления, о которых вам известно. А остальные?

– Чертовски правильно и хорошо сказано! – воскликнул голос у входа в сарай.

Сэр Персиваль вновь обрел душевное равновесие и вернулся к нам в то время, пока мы слушали графа.

– Кое-что из этого, быть может, верно и даже очень неплохо сказано, – заметила я. – Однако же я не понимаю, почему граф Фоско с таким восторгом провозглашает победу преступника над обществом и почему вы, сэр Персиваль, так громко восхваляете его?

– Слышите, Фоско? – спросил сэр Персиваль. – Примите мой совет и поскорее помиритесь с вашими слушательницами. Скажите им, что добродетель – превосходная вещь, уверяю вас, они это оценят.

Граф беззвучно засмеялся, трясясь всем телом, и две белые мыши, прятавшиеся в его жилете, от ужаса со всех ног кинулись в свою клетку.

– Дамы, мой дорогой Персиваль, сами расскажут мне о добродетели. В этом вопросе они более сведущи, чем я, поскольку им известно, что она такое, а мне – нет.

– Только послушайте его! – воскликнул сэр Персиваль. – Не ужасно ли это?

– Это правда, – сказал граф спокойно. – Я гражданин мира и повидал в своей жизни такое количество различного рода добродетелей, что к старости стал затрудняться, какую из них считать истинной, а какую ложной. В Англии одна добродетель, в Китае другая. Джон-англичанин утверждает, что истинна его добродетель, а Джон-китаец доказывает, что его. Я же говорю: «да» одному и «нет» другому, но все так же не могу разобраться, кто прав, англичанин в сапогах с отворотами или китаец с косичкой. Ах, моя маленькая мышка, иди поцелуй меня! А ты как думаешь, какой он, добродетельный человек, моя красоточка? Тот, кто держит тебя в тепле и досыта кормит. Ты права, потому что такое мнение, по крайней мере, объяснимо.

– Постойте, граф, – вмешалась я. – Приходится признать верность ваших рассуждений, однако нет никаких сомнений, что у нас в Англии есть одна неоспоримая добродетель, которой нет в Китае. Китайские власти казнят тысячи невинных людей под самым ничтожным предлогом. Мы же в Англии ни в чем таком не повинны – мы не совершаем этого ужасного преступления – нам от всего сердца ненавистно безрассудное кровопролитие.

– Правильно, Мэриан, – подтвердила Лора. – Прекрасная мысль и прекрасно изложена.