Женщина в белом

Сначала он, казалось, был решительно против того, чтобы она повидала его пациентку. Но после того как она показала ему приписку к письму графа Фоско и назвалась той самой «мисс Холкомб», о которой там шла речь, да к тому же ближайшей родственницей покойной леди Глайд, которая, таким образом, по вполне естественным, исключительно семейным причинам интересуется помешательством Анны Кэтерик, присвоившей себе имя ее умершей сестры, тон и манеры содержателя лечебницы изменились, и он перестал противиться этому свиданию. По всей вероятности, он почувствовал, что в сложившихся обстоятельствах отказ его будет не только невежливым, но также может возбудить подозрения у респектабельных посетителей относительно порядков, установленных в его заведении, если им будет запрещено беспрепятственно посещать тех, кто находится в нем на лечении.

У самой мисс Холкомб создалось впечатление, что содержатель лечебницы не был посвящен в планы сэра Персиваля и графа Фоско. Тот факт, что он все же согласился на ее свидание с Анной Кэтерик и с готовностью отвечал ей на вопросы относительно вторичного поступления в лечебницу прежней его пациентки, чего он, конечно, не стал бы делать, будучи сообщником сэра Персиваля и графа, служили лучшим тому доказательством.

Так, например, во время их разговора он сообщил мисс Холкомб, что 27 июля Анну Кэтерик привез к нему граф Фоско, который, наряду со всеми необходимыми медицинскими свидетельствами и документами, предоставил ему также объяснительное письмо, подписанное сэром Персивалем, с просьбой принять его супругу обратно в лечебницу. Содержатель лечебницы признался, что, принимая больную обратно, заметил в ней некоторую любопытную перемену, хотя такие перемены ему, без сомнения, приходилось не раз наблюдать у психически нездоровых людей. Во внешнем и внутреннем состоянии душевнобольных людей, часто в очень короткий срок, могут происходить разительные перемены: только что он был один, и вот он уже не похож сам на себя. И перемены эти могут происходить как в лучшую, так и в худшую сторону, причем внутреннее состояние неизменно отражается на внешности человека. Он допускал возможность подобных перемен, и потому его не удивила также и новая навязчивая идея Анны Кэтерик, вследствие которой изменились ее манеры и речь. И все же время от времени его приводила в недоумение непонятная разница между его пациенткой до того, как она убежала из лечебницы, и той же пациенткой, когда ее привезли обратно. Разница была едва уловима, почти не поддавалась описанию. Он, разумеется, не утверждал, что у его пациентки изменился рост, фигура или цвет лица, что у нее теперь другой цвет волос, глаз, другой овал лица, – он скорее чувствовал эту перемену, чем видел ее в ней. Словом, случай Анны Кэтерик с самого начала показался ему довольно загадочным, теперь же он представлялся ему еще более сложным.

Нельзя сказать, чтобы этот разговор хоть отчасти подготовил разум мисс Холкомб к тому, что воспоследовало ему. И тем не менее он произвел на нее самое серьезное впечатление. Она была так расстроена услышанным, что ей пришлось подождать некоторое время, прежде чем она смогла собраться с силами и проследовать за содержателем лечебницы в ту часть здания, где находились больные.

После расспросов выяснилось, что Анна Кэтерик гуляет в парке при лечебнице. Одна из сиделок вызвалась проводить туда мисс Холкомб. Содержателю пришлось задержаться на несколько минут в здании клиники, чтобы заняться неотложным делом, требующим его внимания, по завершении которого он надеялся присоединиться к посетительнице уже в парке.

Сиделка провела мисс Холкомб в глубину красивого парка, а потом, оглядевшись, свернула на тенистую аллею, по обеим сторонам которой рос высокий кустарник. Навстречу им медленно шли две женщины. Сиделка указала на них и произнесла:

– Вот Анна Кэтерик, мэм, со служительницей, которая ухаживает за ней. Служительница ответит на все вопросы, которые вы пожелаете задать.

С этими словами сиделка покинула мисс Холкомб, дабы снова приступить к своим непосредственным обязанностям.

Мисс Холкомб и женщины шли друг другу навстречу. Когда между ними осталось не более десяти шагов, одна из женщин остановилась на мгновение, пристально посмотрела на незнакомую даму, вырвала свою руку из рук служительницы и бросилась в объятия мисс Холкомб. В этот миг мисс Холкомб узнала свою сестру, узнала мертвую, но живую…