Женщина в белом

Едва я услышал ее, как в голове моей возникло два очевиднейших, напрашивающихся само собой вывода. Во-первых, хоть и смутно, но я уже понимал суть заговора, понимал, как злодеи поджидали удобных случаев, как подтасовывали факты и обстоятельства, чтобы обеспечить полную безнаказанность своего дерзкого и запутанного преступления. И хотя отдельные подробности его все еще оставались для меня тайной, я ничуть не сомневался в том, что негодяи самым гнусным образом воспользовались сходством между женщиной в белом и леди Глайд: было совершенно очевидно, что Анна Кэтерик находилась в доме графа под видом леди Глайд и что леди Глайд заняла в лечебнице место умершей Анны Кэтерик. Подмена была устроена таким образом, чтобы сделать ни в чем не повинных людей (каковыми, определенно, были доктор и две служанки и, по всей видимости, директор лечебницы) соучастниками этого преступления.

Второй вывод неизбежно вытекал из первого. Из нас троих никому не приходилось ждать пощады от графа Фоско и сэра Персиваля Глайда. Успешное осуществление их плана принесло этим двум злодеям тридцать тысяч фунтов чистой прибыли: двадцать тысяч – одному и десять тысяч, через его жену, – другому. По этой причине, равно как и по многим другим, они были крайне заинтересованы в том, чтобы их преступление не оказалось раскрытым, и, конечно, они не оставили бы камня на камне, не остановились бы ни перед чем, пошли бы на любую низость, ради того чтобы обнаружить, где скрылась их жертва, и разлучить ее с единственными ее друзьями, каких она имела в целом свете, – с Мэриан Холкомб и со мной.

Сознание серьезной опасности – опасности, с каждым днем и с каждым часом становившейся все ближе, – единственное, чем я руководствовался, выбирая место для нашего укрытия. Я отдал предпочтение восточной части Лондона, где гораздо реже можно встретить праздношатающихся охотников, только и глазеющих по сторонам. Я выбрал самый бедный и густонаселенный квартал, ибо чем тяжелее приходится его обитателям в борьбе за существование, тем меньше риска, что среди них найдутся те, кому достанет времени и внимания наблюдать за незнакомцами, поселившимися по соседству. Этих-то преимуществ я и искал, кроме того, наш квартал был выгоден для нас еще и в другом, не менее важном отношении. Здесь мы могли жить довольно дешево, обеспечивая наши нужды трудами моих рук и при этом имея возможность экономить каждый фартинг для достижения нашей цели, справедливой цели, к которой я теперь неуклонно стремился, – восстановить попранные права Лоры.

Через неделю Мэриан Холкомб и я установили порядок, в котором должна была протекать наша новая жизнь.

Кроме нас, в доме больше не было других квартирантов, к тому же к себе мы могли подниматься, минуя лавку внизу. Мы условились, что по крайней мере на первых порах ни Мэриан, ни Лора не будут выходить из дому без меня и что в мое отсутствие они ни под каким предлогом не станут впускать к себе кого бы то ни было. Приняв эти предосторожности, я отправился к своему знакомому, с которым был некогда дружен, – к резчику по дереву, имевшему большую клиентуру, – в поисках работы; я откровенно признался ему, что в силу определенных причин предпочел бы не предавать огласке свое имя.

Он тотчас же заключил из услышанного, что я запутался в долгах, в самых обычных выражениях выказал мне свое сожаление по этому поводу, а потом пообещал сделать все возможное, чтобы помочь мне. Я не стал разубеждать его и взял работу, которую он смог мне в тот момент предложить. Он знал, что может положиться на мою опытность и трудолюбие. Я обладал качествами, которые он так ценил, – усидчивостью и способностью работать быстро, и, хотя заработки мои были невелики, их хватало на наши насущные потребности. Как только мы уверились в этом, Мэриан Холкомб и я подсчитали наши ресурсы. У нее было немногим больше двухсот фунтов, у меня оставалось почти столько же от тех денег, которые я перед отъездом из Англии получил от продажи моей учительской практики. Наш общий капитал превышал четыреста фунтов. Я положил это небольшое состояние в банк, чтобы из него можно было оплачивать тайные розыски и расследования, которые я решил предпринять и непременно довести до конца, пусть даже в одиночку, если мне не удастся найти себе помощника. Мы до последнего фартинга рассчитали наши ежедневные расходы и никогда не прибегали к этим накоплениям, иначе как только в интересах Лоры, и только для нее одной.