Женщина в белом

– Так мы сначала думали, сэр. Но когда разразился скандал, никто уже не верил, что они не были раньше знакомы друг с другом. Помню, как сейчас, как все это случилось. Однажды ночью Кэтерик пришел к нам в сад и разбудил нас, бросив в окно пригоршню песка с дорожки. Я слышала, как он умолял моего мужа, ради всего святого, выйти и поговорить с ним. Они долго разговаривали на крыльце. Когда муж вернулся наверх, он весь дрожал. Он сел на кровать и сказал мне: «Лиззи! Я всегда говорил, что эта женщина скверная; всегда говорил, что ее ждет дурной конец, боюсь, этот конец уже наступил. Кэтерик нашел множество кружевных носовых платков, и два дорогих перстня, и новые золотые часы с цепочкой – все это было спрятано у нее в комоде. Все эти вещи впору иметь только настоящей леди, и никому более… а его жена не хочет признаться, как они ей достались». – «Уж не думает ли он, что она их украла?» – говорю я. «Нет, – говорит он, – и украсть-то было бы само по себе довольно скверно, но дело обстоит еще хуже. Ей негде было их украсть, да она и не стала бы, не такая она женщина. Это подарки, Лиззи: на внутренней стороне часов выгравированы ее инициалы, и Кэтерик сам видел, как она шепталась и секретничала с этим джентльменом в трауре, с сэром Персивалем Глайдом. Никому ни слова об этом, Лиззи. На сегодня я успокоил Кэтерика. Я сказал ему, чтобы он до поры до времени придержал язык за зубами, и посоветовал ему выждать пару дней, понаблюдать да послушать, что к чему, пока не убедится в своих подозрениях окончательно». – «Мне кажется, вы оба ошибаетесь, – говорю я. – Чего ради миссис Кэтерик, живя тут в полном довольстве и почете, станет путаться с каким-то чужаком, с этим сэром Персивалем?» – «Э, да чужой ли он ей? – говорит мой муж. – Вы забыли, как Кэтерик на ней женился. Она сама пришла к нему, и это после того, как снова и снова твердила „нет“, когда он просил ее руки. И до нее бывали безнравственные женщины, Лиззи, которые выходили замуж за честных, порядочных, любящих их мужчин, используя их как средство, чтобы скрыть свой позор. Боюсь, эта миссис Кэтерик едва ли менее порочна, чем худшая из них. Увидим, – говорит мой муж, – скоро увидим». Не прошло и двух дней, как мы действительно увидели.

Миссис Клеменс помолчала с минуту и снова продолжила свой рассказ. Но в это мгновение я уже начал сомневаться, приведет ли меня та нить, которую, как я полагал, я отыскал, к разгадке главной тайны. Разве могла эта обычная, слишком обычная история мужского вероломства и женской слабости являться ключом к тайне, ставшей ужасом всей жизни сэра Персиваля Глайда?

– Ну, так вот, сэр, Кэтерик послушался моего мужа и стал ждать, – продолжала миссис Клеменс. – И как я вам уже сказала, ждать ему пришлось недолго. На второй день он застал свою жену и сэра Персиваля шепчущимися наедине, словно два голубка, в ризнице старой приходской церкви. Полагаю, они думали, что никому и в голову не придет искать их в ризнице, но, как бы то ни было, именно там их и застали. Сэр Персиваль, сконфуженный и взволнованный, оправдывался с таким виноватым видом, что бедный Кэтерик (я вам уже говорила, что он был вспыльчивым человеком) пришел в исступление и ударил сэра Персиваля. К сожалению, по силе он не мог сравниться со своим обидчиком, так что тот избил его жесточайшим образом, прежде чем соседи, сбежавшиеся на шум, успели разнять их. Это случилось ближе к вечеру, а позднее, ночью, когда мой муж пошел к Кэтерику домой, то уже не застал его: тот исчез, и никто не знал, куда он девался. С тех пор ни одна живая душа не встречала его больше в деревне. К тому времени он слишком хорошо понял, что за низкая причина заставила его жену искать брака с ним, и очень остро ощутил свой позор и несчастье, особенно после того, что случилось между ним и сэром Персивалем. Приходский священник поместил в газете объявление, в котором просил его вернуться и уверял, что он не лишился ни своего места, ни поддержки друзей. Но Кэтерик был слишком гордым, как говорили одни, а по-моему, слишком исстрадавшимся, чтобы снова встретиться с теми, кто знал его и был свидетелем его позора. Мой муж получил от него весточку, когда Кэтерик решил уехать из Англии, а потом еще одну, когда он поселился и обжился в Америке. Насколько мне известно, он по-прежнему живет там, и, по всей вероятности, никто из нас, его соседей, а тем более его безнравственная жена никогда больше не увидят его.

– А что потом произошло с сэром Персивалем Глайдом? – поинтересовался я. – Он остался в ваших краях?

– Нет, сэр. Весь Уэлминхем был возмущен его поведением, и ему было бы трудно ужиться здесь. В ту же ночь многие слышали, как они что-то обсуждали на повышенных тонах с миссис Кэтерик, а на следующее утро он уехал.

– А миссис Кэтерик? Она, конечно, не осталась жить там, где все знали о ее позоре?