Женщина в белом

– Боюсь, что в этом нет сомнений, – ответил я мягко. – Я уверен, что несчастья ее на этом свете уже окончились.

Бедная женщина упала на стул и спрятала от меня лицо.

– О сэр, – с трудом проговорила она, – откуда вы знаете? Кто вам сказал?

– Никто, миссис Клеменс, но у меня есть основания не сомневаться в этом, основания, о которых, я обещаю, вам непременно станет известно, как только я смогу посвятить вас во все подробности моего расследования. Я уверен, что в последние минуты о ней хорошо заботились, я уверен, что именно сердечная болезнь, которая долго ее мучила, явилась истинной причиной ее смерти. Вы можете быть уверены в этом, как уверен я сам. Вскоре вы услышите, что она похоронена на тихом сельском кладбище, в красивом мирном уголке, который вы и сами выбрали бы для нее.

– Умерла! – воскликнула миссис Клеменс. – Такая молодая… умерла, а я жива и слышу это! Я шила ей первые платьица. Я учила ее ходить. Когда она впервые произнесла слово «мама», она сказала его мне. И вот я все еще жива, а ее больше нет! Вы сказали, – продолжала бедная женщина, отняв от лица носовой платок и устремив на меня заплаканный взгляд, – вы сказали, что она была погребена должным образом? Но были ли эти похороны такими же, какие ей устроила бы я сама, будь она и впрямь моей дочерью?

Я уверил ее, что похороны были именно такими. Ответ мой, кажется, доставил ей невыразимую радость: в моих словах она нашла утешение, какое не могли бы дать никакие иные, даже самые красноречивые доводы.

– Мое сердце не выдержало бы, – сказала она простодушно, – если бы это было не так… Но откуда вы это знаете, сэр? Кто рассказал вам?

Я снова попросил ее подождать, пока не смогу говорить с ней, ничего не тая.

– Вы меня еще непременно увидите, – сказал я. – Дня через два. Я хотел бы попросить вас оказать мне одно одолжение, когда вы немного успокоитесь.

– Не откладывайте ничего из-за меня, сэр, – произнесла миссис Клеменс. – Не обращайте внимания на мои слезы, если я могу быть вам хоть чем-нибудь полезна. Если вам угодно мне что-то сказать, сэр, пожалуйста, говорите это сейчас.

– Я только хотел задать вам еще один, самый последний вопрос, – сказал я. – Не можете ли вы сообщить мне адрес миссис Кэтерик в Уэлминхеме?

Моя просьба так удивила миссис Клеменс, что на какой-то миг она, казалось, даже позабыла об известии о смерти Анны. Слезы перестали течь по ее щекам, она сидела на стуле и глядела на меня с неописуемым изумлением.

– Ради бога, сэр! – воскликнула она. – Что вам надо от миссис Кэтерик?

– Я хочу вот что, миссис Клеменс, – отвечал я, – я хочу узнать причину ее тайных свиданий с сэром Персивалем Глайдом. В поведении этой женщины и в прошлых отношениях с ней этого человека кроется нечто большее, чем подозревали вы и ваши соседи. Между этими двумя людьми есть тайна, никому из нас не известная, и я отправляюсь к миссис Кэтерик с твердым намерением открыть ее.

– Подумайте хорошенько, сэр, прежде чем поедете к ней! – сказала миссис Клеменс, взволнованно вставая со своего места и беря меня за руку. – Она ужасная женщина! Вы не знаете ее, сэр, как знаю ее я. Хорошенько подумайте об этом еще раз, сэр!

– Я уверен, ваше предостережение идет от чистого сердца, миссис Клеменс. Но я намерен повидать эту женщину, чем бы ни закончилась наша встреча.

Миссис Клеменс обеспокоенно посмотрела на меня.

– Вижу, что ваше решение твердо, – заметила она. – Я дам вам адрес.

Я записал адрес в свою записную книжку и затем на прощание пожал руку доброй женщины.

– В скором времени вы получите от меня весточку, – произнес я, – и я расскажу вам все, что обещал.

Миссис Клеменс глубоко вздохнула и с сомнением покачала головой.

– Иногда стоит прислушаться к совету старой женщины, сэр, – сказала она. – Подумайте хорошенько, прежде чем оправитесь в Уэлминхем.

VIII

Когда я вернулся домой после разговора с миссис Клеменс, я был поражен переменой, происшедшей во внешности Лоры.

Неизменные кротость и терпение, подвергавшиеся вследствие долгих несчастий столь суровому испытанию и все еще не побежденные в ней, казалось, вдруг оставили ее. Безучастная ко всем попыткам Мэриан успокоить и развеселить ее, она сидела, отодвинув от себя рисунки, печально опустив глаза и безостановочно перебирая пальцами на коленях. При виде меня Мэриан встала с выражением безмолвного отчаяния, подождала с минуту, не поднимет ли Лора глаза при моем приближении, потом шепнула мне: «Попробуйте, может быть, вам удастся расшевелить ее!» – и вышла из комнаты.

Я сел на пустой стул, ласково разнял бедные, изможденные, неугомонные пальцы и взял обе ее руки в свои.

– О чем вы думаете, Лора? Скажите мне, дорогая, попробуйте рассказать мне, в чем дело.

Казалось, в ней происходила какая-то внутренняя борьба, прежде чем она подняла на меня свои глаза и сказала:

– Я не могу быть счастлива, я не могу не думать…

Она умолкла, подалась немного вперед и положила голову мне на плечо с выражением такого ужасного немого отчаяния, которое поразило меня в самое сердце.