Женщина в белом

– Пока что вам, наверно, кажется, что наше Братство не отличается от других ему подобных обществ. Цель его (с вашей, английской, точки зрения) – анархия и революция. Оно призвано лишать жизни плохого короля или скверного министра, как если бы и тот и другой были опасными дикими зверями, которых необходимо пристрелить при первой же возможности. Предположим, что это так. Но закон нашего Братства отличается от правил любых других тайных обществ. Члены нашего Братства не знают друг друга. У нас есть президент в Италии и президенты за границей, у каждого из них есть секретари. Президенты и секретари знают членов Братства, но сами члены общества не знают друг друга до тех пор, пока их руководители не сочтут нужным – по политическим ли соображениям или в интересах Братства – познакомить их друг с другом. В силу этих мер предосторожности с нас не берут при вступлении в Братство никаких клятв. До самой смерти мы носим на теле тайный знак Братства, по которому можно опознать нашу к нему принадлежность. Нам вменено в обязанности заниматься своими обычными делами и четыре раза в год являться к президенту и секретарю общества на тот случай, если в нас возникнет нужда. Все мы предупреждены о том, что если мы предадим Братство или нанесем ему вред, преследуя чужие интересы, то нас постигнет смерть в соответствии с принципами нашего общества – смерть от руки неизвестного, который, чтобы нанести сокрушительный удар, может быть вызван с другого конца земли, или смерть от руки ближайшего друга, который, может статься, на протяжении всех лет нашей дружбы являлся втайне для нас одним из членов нашего Братства. Иногда наказание откладывается на неопределенное время, иногда смерть настигает приговоренного незамедлительно. Наша первая обязанность – уметь ждать, вторая – уметь беспрекословно повиноваться, когда нам отдадут приказ. Некоторые из нас могут прождать всю жизнь и так и не понадобиться Братству. Другие могут быть призваны к работе в интересах Братства или к приготовлению этой работы в первый же день вступления в его члены. Сам я, маленький, живой, веселый человек, которого вы знаете, человек, неспособный обидеть и муху, жужжащую у лица, в молодости, поддавшись на провокацию столь ужасную, что я не стану вам рассказывать о ней, вступил в Братство под влиянием порыва, который, в противном случае, мог бы довести меня до самоубийства. До конца дней своих я обязан оставаться членом этой организации, что бы я ни думал о ней теперь, пребывая в спокойном расположении в лучшие минуты моей зрелости. Еще будучи в Италии, я был избран в секретари Братства, и все члены нашего общества, приходившие на встречу к нашему президенту, встречались лицом к лицу и со мной.

Я начал понимать, к чему Песка клонит, к какому выводу ведет его необычайное признание. Он помолчал с минуту, внимательно посмотрел на меня, словно желая угадать, перед тем как завершит свой рассказ, какие мысли пришли мне в голову.

– Вы уже сделали свои выводы, – сказал он, – я вижу это по выражению вашего лица. Не говорите мне ничего – сохраните в тайне от меня свои догадки. Позвольте мне принести вам последнюю жертву, а потом мы покончим с этим разговором, чтобы уже никогда к нему не возвращаться.

Он дал мне знак молчать, встал, снял свой сюртук и засучил рукав рубашки на левой руке.

– Я обещал, что ничего не утаю от вас, – прошептал он мне на ухо, между тем пристально глядя на дверь. – Что бы ни произошло в дальнейшем, вы не сможете упрекнуть меня в том, что я скрыл от вас что-либо из того, что могло бы оказаться для вас полезным. Я сказал вам, что Братство опознает своих членов по знаку, который остается у них навсегда. Вот место и сам знак, взгляните!

Он поднял свою обнаженную руку и показал мне клеймо кроваво-красного цвета, выжженное над локтем, с внутренней стороны. Я не стану описывать здесь, что именно оно изображало. Скажу только, что клеймо было круглой формы и таким небольшим, что монета в один шиллинг могла бы его закрыть.