Женщина в белом

По сути, мне угрожало лишь одно: если граф сочтет из моих слов, что единственным препятствием на его пути к безопасности является моя жизнь, он, вне всякого сомнения, не остановится ни перед чем, чтобы избавиться от меня, окажись я в пределах его досягаемости. Способ, на который я мог рассчитывать, чтобы обезопасить себя, пришел мне в голову после некоторого размышления. Прежде чем рассказать графу лично о сделанном мной открытии, мне следовало вверить тайну этого открытия сначала тому, кто мог бы тотчас же использовать ее против него, и тем самым лишить графа любой возможности к сопротивлению. Если я подложу мину графу под ноги, прежде чем идти к нему, и поручу третьему лицу взорвать эту мину по истечении определенного времени, в случае если противоположных указаний от меня – лично или в письменной форме – не последует, тогда безопасность графа будет напрямую зависеть от моей собственной и я буду занимать выгодную позицию даже в его собственном доме.

Эта мысль пришла мне в голову по дороге на нашу новую квартиру, которую мы наняли по возвращении с побережья. Чтобы никого не беспокоить, я отпер двери своим ключом. В передней горел свет. Я тихо прошел в свою рабочую комнату, дабы сделать необходимые приготовления перед встречей с графом, прежде чем у Лоры или Мэриан появятся хоть малейшие подозрения относительно моих намерений.

Письмо Песке представлялось мне наиболее верной мерой предосторожности, которую я мог предпринять в сложившихся обстоятельствах. Я написал ему:

«Человек, которого я показал Вам в театре, является членом Братства. Он изменил ему. Немедленно удостоверьтесь в справедливости этих двух фактов. Вы знаете, под каким именем он живет в Англии. Адрес его: дом № 5 по Форест-Роуд, Сент-Джонс-Вуд. Во имя любви, которую Вы ко мне питали, употребите власть, которой Вы облечены, чтобы без отлагательств и без пощады покарать этого человека. Я рискнул всем – и потерял все. За это я поплатился жизнью».

Поставив под этими строками свою подпись, я вложил письмо в конверт и запечатал его. На конверте я написал: «Не распечатывать до девяти часов утра. Если до этого часа Вы не получите известий от меня или не увидите меня самого, сломайте печать, когда часы пробьют девять, и прочитайте письмо». Под этим я поставил свои инициалы и для пущей верности вложил письмо в другой конверт, надписав на нем адрес Пески.

Теперь мне оставалось только найти способ немедленно отослать письмо по адресу. Отправив его, я сделал бы все, что было в моих силах. Если со мной что-нибудь случится в доме графа, я был уверен, он заплатит за это своей жизнью.

Я ни минуты не сомневался, что Песка, если бы он того захотел, имел возможность при любых обстоятельствах предотвратить бегство графа. В этом меня убеждало настоятельное нежелание Пески что-либо знать о графе или, иными словами, его горячее желание оправдать в моих глазах свою кажущуюся пассивность. Мне было ясно, что Песка располагал средствами совершить страшную кару Братства, но, будучи человеколюбивым по природе своей, он не хотел признаться мне в этом. О том, что иностранные политические организации всегда карают изменников, где бы они ни скрывались, было слишком хорошо известно даже мне, человеку, совершенно неискушенному в этих делах. В лондонских и парижских газетах мне часто попадались сообщения об убитых иностранцах, чьи тела или части тел вылавливали из Темзы или Сены, причем убийцы их бесследно исчезали и никогда не были обнаружены. Я ничего не скрыл о себе на этих страницах, не умолчу также и о своей уверенности, что своим сообщением я подписывал смертный приговор графу Фоско, если бы меня постигло несчастье, в результате которого Песка вскрыл бы конверт.

Я вышел из комнаты и спустился на нижний этаж поговорить с хозяином дома, чтобы он нашел для меня посыльного. В это время он как раз поднимался по лестнице, и мы встретились на площадке. Услышав, что мне нужно, он предложил мне в посыльные своего сына, проворного мальчишку. Мы позвали его сына наверх, и я дал мальчику необходимые указания. Он должен был отвезти письмо в кебе, передать его профессору Песке лично в руки и доставить мне обратно расписку этого джентльмена в получении моего письма. Вернувшись, мальчик должен был оставить кеб у дверей, чтобы я мог сразу же уехать в нем. Было около половины одиннадцатого. Я высчитал, что мальчик вернется минут через двенадцать и еще минут через двадцать после его возвращения я смогу оказаться в Сент-Джонс-Вуде.

Когда мальчик отправился выполнять мое поручение, я вернулся к себе в комнату привести в порядок некоторые бумаги на случай, чтобы их легко было найти, если со мной произойдет худшее. Ключ от старомодного бюро, в котором хранились документы, я запечатал в конверт и оставил на столе, надписав на пакете имя Мэриан. Покончив с этим, я спустился в нашу гостиную, где надеялся застать Лору и Мэриан, ожидающих моего возвращения из Оперы. Открывая дверь в гостиную, я почувствовал, что рука моя дрожит.