Женщина в белом

Мы все завтракали в комнате с новомодными французскими окнами, открывающимися, как двери, на террасу, и граф, пожиравший пирожные с аппетитом, который встретишь разве что у юных школьниц, только что рассмешил нас, попросив с самым серьезным видом передать ему четвертое пирожное, когда в столовую вошел слуга с докладом о посетителе:

– Прибыл мистер Мерример, сэр Персиваль, он желает видеть вас немедленно.

Сэр Персиваль вздрогнул и посмотрел на слугу с сердитым беспокойством.

– Мистер Мерримен! – повторил он, словно не веря собственным ушам.

– Да, сэр Персиваль. Мистер Мерримен из Лондона.

– Где он?

– В библиотеке, сэр Персиваль.

Он вышел из-за стола, едва успел прозвучать последний ответ, и поспешно покинул столовую, не сказав нам ни слова.

– Кто этот мистер Мерримен? – спросила Лора, обращаясь ко мне.

– Не имею ни малейшего представления, – вот все, что я могла сказать ей в ответ.

Граф доел очередное пирожное и отошел к небольшому столику, чтобы проведать своего злобного какаду. С птицей на плече он повернулся к нам.

– Мистер Мерримен – поверенный сэра Персиваля, – произнес он спокойно.

Поверенный сэра Персиваля. Это был совершенно прямой ответ на вопрос Лоры, и тем не менее в сложившихся обстоятельствах он не удовлетворил нас. Если бы сэр Персиваль посылал за мистером Меррименом, не было бы ничего удивительного в том, что он покинул город, дабы исполнить просьбу своего клиента. Но когда поверенный приезжает из Лондона в Хэмпшир без вызова и когда его визит серьезно озадачивает его клиента, можно ни на секунду не сомневаться в том, что этот посетитель привез какие-то крайне важные и крайне неожиданные известия, которые могут оказаться как очень хорошими, так и очень плохими, но, безусловно, будут из ряда вон выходящими.

Лора и я молча просидели за столом еще с четверть часа, беспокоясь и поджидая скорого возвращения сэра Персиваля. Он все не приходил, и мы встали, чтобы уйти.

Граф, неизменно предупредительный, направился к нам из глубины комнаты со своим какаду на плече, дабы распахнуть перед нами двери. Лора и мадам Фоско вышли первыми. В тот момент, когда я собиралась последовать за ними, граф подал мне знак и произнес с каким-то странным видом:

– Да, – он словно отвечал на незаданный вопрос, мучивший меня в эту минуту, – да, мисс Холкомб, что-то случилось.

Я было хотела сказать, что ни о чем его не спрашивала, как злобный какаду графа замахал своими подрезанными крыльями и издал такой крик, что нервы мои не выдержали, и я только обрадовалась возможности немедленно покинуть комнату.

У лестницы я догнала Лору. Ее беспокоила та же мысль, что тревожила и меня, догадавшись о которой так поразил меня граф Фоско, так что, когда Лора заговорила, ее слова прозвучали, словно эхо его слов. Она тихонько шепнула мне, что боится, что что-то случилось.

III

16 июня

Я должна добавить еще несколько строк к описанию сегодняшнего дня, прежде чем лечь спать.

Часа через два после того, как сэр Персиваль покинул столовую, дабы принять в библиотеке своего поверенного мистера Мерримена, я покинула мою комнату с целью прогуляться по парку. Когда я почти спустилась по лестнице, дверь библиотеки открылась и оттуда вышли два джентльмена. Не желая обеспокоить их своим появлением, я решила помедлить со спуском, пока они не пройдут через холл. И хотя мужчины разговаривали друг с другом приглушенными голосами, их слова звучали довольно отчетливо, чтобы я могла их расслышать.

– Успокойтесь, сэр Персиваль, – сказал поверенный. – Все будет зависеть от леди Глайд.

Я собралась было на минуту-другую вернуться в свою комнату, но имя Лоры, сорвавшееся с уст незнакомца, остановило меня.

Подслушивать, конечно, скверно и постыдно, но найдется ли на земле хоть одна женщина, которая в своих поступках руководствовалась бы исключительно абстрактными принципами чести, когда эти принципы указывают в одну сторону, а ее привязанность и заинтересованность, вытекающая из нее, – в противоположную?

Итак, я стала подслушивать и призна́юсь, что при подобных обстоятельствах сделала бы это снова, – да! даже приложившись ухом к замочной скважине, если бы пришлось.

– Вы понимаете, сэр Персиваль, – продолжал поверенный, – леди Глайд должна подписаться в присутствии свидетеля – или двух свидетелей, если вы желаете принять особые предосторожности, – а потом скрепить документ своей печатью и произнести вслух: «Делаю это в здравом уме и твердой памяти». Если все будет улажено на этой неделе, ваши дела устроятся самым прекрасным образом и беспокоиться будет не о чем. Если же нет…

– Что вы хотите сказать этим вашим «если же нет»? – спросил сэр Персиваль сердито. – Если это должно быть сделано, так и будет. Даю вам слово, мистер Мерримен.

– Да, все верно, сэр Персиваль, все верно. Однако любое дело может разрешиться двояко, и мы, юристы, предпочитаем предусматривать оба исхода. Если в силу каких-либо непредвиденных обстоятельств эти приготовления не завершить, полагаю, мне получится уговорить их не предъявлять векселя еще три месяца. Но откуда мы достанем денег, когда истечет и этот срок?..