Женщина, вечная девочка…

Все в природе строго.
Все в природе страстно.
Трогай иль не трогай —
то и это страшно.

Страшно быть несобранной,
запутанной в траве,
ягодой несорванной
на глухой тропе.

Страшно быть и грушею,
августом надушенной:
грушею-игрушкою,
брошенной, надкушенной…

Страсть моя и строгость,
я у вас в плену.
Никому, чтоб трогать,
рук не протяну.

Но ведь я – рябина,
огненная сласть.
Капельки-рубины
тронул – пролилась!

Но ведь я, как ярмарка:
вся на виду.
Налитое яблоко:
тронул – упаду!

Лес тихо охает.
Остро пахнет луг.
Ах, как нам плохо
без надежных рук!

Наломаю сучьев,
разведу огонь…

И себя измучаю, и тебя измучаю:
«Тронь!..»
…Не тронь!..

«Глаза твои неотступные…»

Глаза твои неотступные,
неслышные, как волна,
гайдучьи твои, преступные…
Да разве я не вольна?!

Хочу я от них избавиться,
забыть,
задурить,
избаловаться,
чтоб фарами отмигали
и скрылись, судьбу коря!
Но светятся, как медали,
и держат, как якоря.

По тропам горным, гураньим
гуляю последним гуляньем.
Свищу и ветку верчу.
Домой идти не хочу!

Весны еще что ли мало?
Ночь, ходи веселей!
…Чего ж я ее ломала,
сиреневую сирень?

Но желтое жало осени —
сквозь жалость мою и страх.
И вся я, как в черных оспинах,
в болящих твоих глазах.

Домой прихожу. Без света
подушку рукой найдя,
падаю, будто с ветки
тяжкая капля дождя.

Сирень увядает в баночке.
Горько пахнет весной.
Глаза, как ночные бабочки,
кружатся надо мной…

«Ты, как мальчишка, прост и прям в любви…»

Ты, как мальчишка, прост и прям в любви —
ни шагу вправо и ни шагу влево.
В любви тебе нужна не королева,
а прямота бесхитростной ладьи.

Да, я не королева, я ладья.
Но, грубой лепки, мои руки крепки,
и ты мне верь, как доверяли предки
простой ладье, в ней по морям летя.

Я остров

Я остров, я атолл, коралл,
и среди бела дня
мужчина, как большой корабль,
уходит от меня.

Уходит прямо, не тайком,
сияя и трубя!
А я мечтала о таком,
а я ждала тебя.

Не в одиночестве жила.
Я смутно, с первых лет:
твое дитя, твоя жена,
твой след и ясный свет.

Но, гордо брызгами пыля,
исчезнешь ты вдали
с запасом хлеба и угля,
с теплом моей земли.

О, это – женская беда!
Мы – женщины, и мы
вам пастбища, и города,
и реки, и холмы…

Мне ничего не жаль, корабль.
К другой земле причаль.
Ни – возвратить, ни – покарать,
поэтому – прощай!

О, эта женская беда
горька и высока.
Суда уходят без суда.
Куда? В моря, в века…

Прощай, мой берег, мой корабль.
Ни слезоньки из глаз.
К тебе, как к дереву – кора,
прильну в последний раз.

«Становлюсь я спокойной…»