Женщины Цезаря

– В таком случае контролируй себя и никогда не допускай, чтобы любовь управляла тобой, – сказал он. – Ничто из того, что затуманивает ум, не должно управлять тобой. А эмоции затуманивают ум.

Когда дети удалились, Катон покинул комнату. Совсем недалеко, если пройти по колоннаде, его ждали Афинодор Кордилион, бутыль вина, несколько хороших книг и беседа. Отныне вино, книги и беседы должны заполнить образовавшуюся пустоту.

Да, Катону дорого стоила встреча с блестящим курульным эдилом, тем более что он так превосходно справлялся со своими обязанностями. И с таким вкусом!

– Он ведет себя так, словно он – царь Рима, – поделился Катон с Бибулом.

– Думаю, он и сам считает себя царем Рима, раздавая зерно и устраивая цирковые представления. И все грандиозно, от легкости, с какой он общается с простыми людьми, до высокомерия в сенате.

– Он – мой заклятый враг.

– Он – враг каждого, кто стоит за соблюдение mos maiorum: никто ни на йоту не должен быть выше представителей своего класса, – сказал Бибул. – Я буду бороться с ним, пока жив.

– Он – новый Гай Марий, – произнес Катон.

– Марий? Нет, Катон, нет! Гай Марий знал, что он никогда не станет царем Рима, ведь он был простым землевладельцем из Арпина, как и его сельский родственник Цицерон. Цезарь – не Марий, поверь мне. Цезарь – еще один Сулла. И это хуже, намного хуже.

В квинтилии того года Марк Порций Катон был выбран квестором и вытащил жребий старшего из троих городских квесторов. Двумя его коллегами оказались влиятельный плебей Марк Клавдий Марцелл и некий Лоллий из той пиценской семьи, которую Помпей Великий успешно забросил в самое сердце римского господства – сенат и комиции.

За несколько месяцев до вступления в должность, открывавшую путь в сенат, Катон занялся изучением торгового дела и соответствующих законов. Он нанял ушедшего в отставку счетовода казначейства, чтобы тот объяснил ему, каким именно образом tribuni aerarii, которые возглавляли эту сферу, ведут учет. Он зубрил эту науку до тех пор, пока не стал знать о государственных финансах столько, сколько знал Цезарь. Однако Катон не понимал того, что премудрости, запомнить которые ему стоило огромного труда, Цезарь схватывал на лету.

Квесторы легко относились к своим обязанностям, не утруждая себя контролем за казной. Важная часть работы городского квестора заключалась во взаимодействии с сенатом, который сначала обсуждал, а потом определял, куда следует направить государственные ресурсы. Квесторы обычно бегло просматривали казначейские книги и утверждали все цифры. Они также оказывали услуги своим друзьям и семьям, если эти люди почему-либо задолжали государству, закрывая глаза на этот факт или приказывая вымарать их имена из регистрационных книг. Короче говоря, квесторы, работающие в Риме, попросту предоставляли постоянным работникам казначейства самим заниматься всеми денежными вопросами. И конечно, никто из чиновников казначейства, не говоря уж о Марцелле и Лоллии, двух других городских квесторах, не имел ни малейшего понятия, что скоро все радикально изменится.

Катон, как всегда, решил и здесь навести порядок. Более того, он вознамерился явить себя большим ревнителем порядка, нежели Помпей Великий на Нашем море. На рассвете пятого дня декабря, в день вступления в должность, он постучал в дверь цокольного этажа храма Сатурна и понял, что, хотя солнце уже взошло, на работу еще никто не пришел.

– Рабочий день начинается с рассвета, – заявил Катон главе казначейства Марку Вибию, когда этот достойный человек прибыл, запыхавшийся, после того как за ним срочно послали.

– Такого правила нет, – вкрадчиво принялся объяснять Марк Вибий. – Мы работаем по расписанию, которое определили для себя сами. И это гибкое расписание.

– Чушь! – презрительно изрек Катон. – Я – избранный куратор этого учреждения. Я намерен следить за тем, чтобы сенат и народ Рима всегда точно знали, куда идет каждый сестерций налогоплательщиков. Не забывай: ты и все, кто здесь работает, получаете жалованье из тех же налоговых денег!

Не очень хорошее начало. И с этого момента дела для Марка Вибия пошли все хуже и хуже. Ему подкинули фанатика. Когда в прошлом Фортуна изредка наказывала его беспокойным квестором, Вибий ставил человека на место, не знакомя его со спецификой работы казначейства. Ретивый квестор делал только то, что ему разрешали. К сожалению, с Катоном эта тактика не сработала. Он обнаружил такие же знания, какими обладал и Марк Вибий. А может быть, и большие.