Женщины Цезаря

Цицерону не приходило в голову, что во второй половине его консульства необходимый кризис разразится. Он не подозревал об этом даже тогда, когда по жребию должен был председательствовать на проводимых в квинтилии выборах. Для начала он не оценил должным образом последствия, к которым привел тот факт, что незадолго до тех выборов его жена неожиданно нарушила его уединение.

Теренция, как всегда бесцеремонно, ворвалась в кабинет Цицерона, не обращая внимания на неприкосновенность мыслительного процесса своего мудрого супруга.

– Цицерон, отложи все, чем ты там занимаешься! – рявкнула она.

Перо мгновенно легло на стол. Цицерон поднял голову. У него хватило ума не показывать своего недовольства.

– Да, дорогая, в чем дело? – как можно мягче спросил он.

С мрачным видом Теренция рухнула в клиентское кресло. Поскольку у нее всегда был мрачный вид, он не догадывался, в чем заключается причина в данном случае. Он просто искренне надеялся, что причина не в нем.

– Сегодня у меня был посетитель, – сообщила она.

Он чуть было не спросил, пришелся ли он ей по вкусу, но заставил себя промолчать. Никто в Риме не мог отбить у Цицерона охоту сострить. Одной только Теренции это удавалось всегда. Так что он притворился заинтересованным и стал ждать продолжения.

– Посетительница, – уточнила она и фыркнула. – Уверяю тебя, муж, она не из моего круга! Это Фульвия.

– Жена Публия Клодия? – поразился он.

– Нет, нет! Фульвия Нобилиор.

Это уточнение не уменьшило его интереса, потому что та Фульвия, которую она имела в виду, была темной личностью. Из отличной семьи, но разведенная с позором, без дохода, она теперь связалась с Квинтом Курием, который был изгнан из сената при знаменитой чистке, устроенной Попликолой и Лентулом Клодианом семь лет назад. Самая неподходящая посетительница для Теренции. Своими незыблемыми моральными устоями Теренция была знаменита не менее, чем своей вечной угрюмостью.

– Боги милостивые! Ей-то что понадобилось?

– На самом деле она мне понравилась, – задумчиво проговорила Теренция. – Она – просто несчастная жертва мужчин.

И что он должен ответить на это? Цицерон лишь проблеял что-то невразумительное.

– Она пришла ко мне, потому что именно так делает женщина, когда хочет поговорить с женатым мужчиной твоего положения.

«И к тому же мужчиной, женатым на тебе», – подумал Цицерон.

– Естественно, ты захочешь увидеть ее лично, но сначала я расскажу тебе то, что рассказала мне она, – объявила матрона, чей взгляд был способен превратить Цицерона в камень. – Оказывается, ее… э… ее, скажем так, покровитель Курий в последнее время очень странно себя ведет. Со времени выдворения из сената его финансовое положение настолько ухудшилось, что он не может выдвигаться даже на должность плебейского трибуна, чтобы вернуться на общественную арену. Но вдруг он стал намекать, что скоро снова станет богатым и займет высокое положение. Мне кажется, – продолжала Теренция многозначительно, – что это как-то связано с тем, что в следующем году консулами будут Катилина и Луций Кассий.

– Так вот что задумал Катилина! Консульство в паре с таким жирным и апатичным дураком, как Луций Кассий, – сказал Цицерон.

– Завтра, как только откроется избирательная комиссия, оба придут туда, чтобы зарегистрироваться кандидатами.

– Все это очень хорошо, дорогая моя, но я все же не пойму, как совместное консульство Катилины и Луция Кассия сможет вдруг настолько обогатить и возвысить Курия.

– Курий говорит о всеобщем аннулировании долгов.

Цицерон разинул рот от изумления:

– Они не могут оказаться такими идиотами!

– А почему бы и нет? – поинтересовалась Теренция, хладнокровно обдумывая проблему. – Только подумай, Цицерон! Катилина знает, что, если ему не удастся стать консулом в этом году, у него уже не будет шанса. Похоже, предстоит настоящее сражение, если все, кто хочет избираться, выставят свои кандидатуры. Силану стало намного лучше, и он определенно тоже будет выдвигаться, так мне сказала Сервилия. Мурену поддерживают влиятельные лица, и, как сказала мне Фабия, он сделает ставку на родство с весталкой Лицинией. Потом есть еще твой друг Сервий Сульпиций Руф, высоко ценимый восемнадцатью центуриями и tribuni aerarii, а это значит, у первого класса он соберет много голосов. Что же могут противопоставить богачам Силану, Мурене и Сульпицию Катилина и его коллега Луций Кассий? Только один из консулов может быть патрицием, значит голоса за патриция разделятся между Катилиной и Сульпицием. Если бы я голосовала, то выбрала бы Сульпиция.

Хмурый Цицерон забыл о своем ужасе перед женой и заговорил с ней, как с коллегой на Форуме:

– Значит, предвыборная платформа Катилины – всеобщее аннулирование долгов. Ты это хочешь сказать?

– Нет, так говорит Фульвия.

– Я должен увидеть ее немедленно! – воскликнул он, вставая.

– Предоставь это мне. Я пошлю за ней, – вызвалась Теренция.

А это, конечно, означало, что ему не позволят говорить с Фульвией Нобилиор наедине. Теренция намерена не упустить ни слова из разговора, ни одного взгляда.