Женщины Цезаря

И так далее, и так далее… Даже после того, как сдался Целер, Цицерону понадобилось еще часа два, чтобы убедить Катона. Но все-таки сдался и он. Целер и Катон поклялись. И они не нарушили клятвы. В свое время Цезарь узнал от Цинны секретик – как сделать клятву недействительной – и позаботился о том, чтобы ни у того ни у другого не оказалось камня в кулаке.

– Какой ужасный год! – с болью пожаловался Цицерон Теренции. – Мне кажется, что я смотрю на гигантов, разбивающих молотами толстую стену! Не хотел бы я видеть все это!

Она похлопала его по руке:

– Муж, ты выглядишь совсем измученным. Почему ты остаешься здесь? Если ты не уедешь, ты заболеешь. Давай прокатимся в Анций или Формию? Мы замечательно отдохнем, а в мае или июне вернемся. Вспомни о ранних розах! Я знаю, ты любишь бывать в Кампании в начале весны. Можем заехать в Арпин – посмотрим, как обстоят дела с сыром и шерстью.

Цицерон представил себе все это, и увиденное ему понравилось. Но он покачал головой:

– Теренция, я все отдал бы, чтобы поехать! Но это невозможно. Гибрида возвращается из Македонии, а половина Македонии уже прибыла в Рим, чтобы обвинить его в вымогательстве. Бедняга был хорошим коллегой, когда мы были с ним консулами, что бы они ни говорили на его счет. Никогда он не доставлял мне неприятностей. Поэтому я буду защищать его. Это самое малое, что я смогу сделать для него.

– Тогда обещай мне, что уедешь, как только приговор будет вынесен, – сказала она. – Я отправляюсь с Туллией и Пизоном Фруги. Туллия очень хочет посмотреть игры в Анции. Кроме того, маленькому Марку нездоровится – он жалуется на боли. Я боюсь, что он унаследовал от меня ревматизм. Нам всем нужен отдых. Пожалуйста!

Теренция – и просит? Это было так необычно, что Цицерон согласился. Как только суд над Гибридой закончится, он присоединится к своей семье в Анции.

Проблема заключалась в том, что настоятельное требование Цезаря убедить Целера и Катона не выходило у Цицерона из головы, когда он принялся за защиту Гая Антония Гибриды. Было оскорбительно действовать в качестве Цезарева прислужника. Особенно для человека, чья храбрость и решительность спасли страну.

Поэтому понятно, что, когда наступил момент выступать с финальной речью – перед тем, как жюри оправдает или осудит его коллегу, – Цицерону было очень трудно сосредоточиться на теме выступления. Свою привычную работу он выполнил хорошо: превознес Гибриду до небес, дал понять жюри, что этот яркий представитель римской знати никогда не отрывал даже крылышек у мухи, будучи ребенком, не говоря уж о том, чтобы калечить греческих граждан, будучи молодым человеком, и не говоря уже о каком-нибудь преступлении, о котором толкует половина провинции Македония.

– Ах, – вздохнул Цицерон в конце разглагольствований, – как я скучаю по тем дням, когда Гай Гибрида и я были консулами! Каким порядочным и благородным был тогда Рим! Да, у нас был Катилина, готовый уничтожить наш славный город, но я и Гибрида – мы вместе справились с этим, мы спасли отечество! Но для чего, уважаемые присяжные? Для чего? Если бы я знал! Если бы я мог сказать вам, для чего Гай Гибрида и я не оставили наших постов и вынесли те ужасные события! И все оказалось напрасно, если посмотреть на Рим сегодня! Сегодня, когда консулом является человек, недостойный носить toga praetexta! Нет, я не имею в виду знатного и порядочного Марка Бибула! Я имею в виду этого жадного волка – Гая Цезаря! Он нарушил согласие между сословиями, он посмеялся над сенатом, он опоганил консульство! Он ткнул нас носом в грязь из Большой клоаки. Он вымазал нас с ног до головы, он вылил говно на наши головы! Как только этот суд закончится, я покину Рим! Я намерен долго не возвращаться, потому что не могу видеть, как Цезарь гадит на Рим! Я поеду к побережью, а после пересяду на корабль, чтобы посмотреть такие места, как Александрия, истинную гавань умного и доброго правления…

Речь была закончена, жюри проголосовало. CONDEMNO. Гай Антоний Гибрида должен отправиться в ссылку на остров Кефалления, место, хорошо ему известное. Его там тоже прекрасно знали. Что касается Цицерона, он собрал вещи и удрал из Рима в тот же день. Теренция отбыла еще раньше.

Суд закончился утром. Цезарь присутствовал незаметно, в задних рядах толпы, чтобы послушать Цицерона. Прежде чем жюри объявило свой вердикт, он ушел, разослав в разных направлениях посыльных.

Этот суд представлял для Цезаря интерес во многих отношениях, начиная с того, что он сам когда-то пытался обвинить Гибриду в убийствах и увечьях, нанесенных греческим гражданам в те времена, когда тот был командиром эскадрона в кавалерии Суллы у озера Орхомен. Цезарю очень понравился молодой человек, который выступил обвинителем Гибриды. Будучи протеже Цицерона, он теперь сражался в суде против своего покровителя – защитника. Марк Целий Руф, симпатичный, хорошо сложенный, блестяще построил обвинение и задвинул Цицерона в тень.