Женское нестроение

V

Севастопольскимъ разгромомъ кончился дворянскій періодъ русской культуры. Буря всколыхала русское море до дна, во всхъ слояхъ его. Непочатыя глубины пошли наверхъ. Крпостное право зашаталось и рухнуло. Россія не могла и не хотла боле оставаться государствомъ ни военнымъ, ни дворянскимъ. Кличъ всесословности проносится надъ страною, вызывая къ жизни рядъ либеральныхъ, уравнительныхъ реформъ Алексавдра II. Развитіе ихъ непродолжительно. Чмъ дале, тмъ боле самодержавное правительство чувствуетъ себя на пути ложномъ, — едва дана реформа, какъ въ ней уже раскаиваются и пытаются ограничить ее попятными мрами. Къ концу шестидесятыхъ годовъ маски сброшены: правительство Александра II повернуло къ открытой реакціи. Но было поздно да и никогда не было рано: время требовало своего, выросшее и огромно расширенное общество искало правъ, и когда монархія отказалась довершить реформы, ихъ взялась дать Россіи революція. Для нея кончился легендарный періодъ романтической красоты, начатый декабристами и продолженный лондонскими изгнанниками. Революція изъ литературы перешла въ жизнъ и потребовала къ отчету и въ свои ряды всхъ, кто въ нее врилъ. Она кипитъ полвка, тяжкими героическими жертвами слагая свои мученическія побды и все, что сохранилось и вновь выростаетъ порядочнаго въ политическомъ стро Роесіи, обязано своимъ происхожденіемъ ей, потому что вынуждено страхомъ предъ нею. Мы живемъ въ самый обостренный ея періодъ, наиболе мученическій и наиболе побдоносный. Хочется врить, что близко берегъ. Хочется врить, что вс частичныя побды революціи скоро сольются въ одной великой общей побд, которая освтитъ наше отечество солнцемъ народнаго правительства, свободно сложеннаго всми расами, націями, исповданіями, сословіями и профессіями великой русской громады, въ равномъ представительств обоихъ половъ.

Оглянемся на колоссальную роль женщины въ воинственномъ пятидесятилтіи русской революціи. Дворянскій политическій крахъ заставилъ искать другихъ общественныхъ слоевъ, куда бы перемстить надежды Россіи, не только тхъ великихъ «кающихся дворянъ», которымъ русскій народъ обязанъ первыми программами и кодексами своея свободы, — необходимость устремиться въ глубь отчасти понимали и люди правительства. Пятидеслтые годы — счастливая пора изученія русской народности. Литературная группа беллетристовъ-этнографовъ, покровительствуемая великимъ княземъ Константиномъ Николаевичемъ, славянофилы «Русской Бесды», побдоносные семинаристы и разночинцы прогрессивныхъ группъ равно ищутъ вародныхъ слоевъ, годныхъ подъ фундаментъ новаго общественнаго зданія.

Ищутъ народности географически, ищутъ ея сословно и, по пути, открываютъ женщину низшихъ русскихъ классовъ — забытую чуть не съ вчевыхъ временъ. Островскій находитъ ее въ купечеств и пишетъ «Грозу», привтствуемую Добролюбовымъ, какъ «лучъ свта въ темномъ царств«. Писемскій — въ крестьянств и создаетъ «Горькую судьбину», которую, и сорокъ лтъ спустя, невозможно смотрть безъ волненія. Марко Вовчекъ пишетъ протестующую поповну. Мельниковъ-Печерскій одною рукою, чиновичьею, беретъ взятки съ раскольниковъ и ломаетъ старообрядческія часовни, a другою, литераторскою, славитъ игуменій и скитницъ той самой двуперстной вры, которую онъ гонитъ, какъ богатырскія кряжевыя натуры, полныя нетронутой почвенной силы: какія-то Мары-посадницы будущаго! Помяловскій бросился съ «Молотовымъ» и «Мщанскимъ счастьемъ» въ мелкое чиновничество, выбранился по пути «кисейною барышнею», но и здсь нашелъ и Надю, и Леночку, свжія, двственныя силы большого характера, ищущія новой жизни. Сразу всплыла со всхъ угловъ русская женская жизнь, таившаяся подъ спудомъ, и всюду, на всхъ пунктахъ жизни, оказалась она одинаково полною громкаго протеста, одинаково ищущею выхода изъ мрака къ свту, одинаково враждебною насиліямъ старины и алчущею свободы, знанія и самостоятельной дятельности. Сводя счеты съ царствованіемъ Николая I, наблюдатели съ изумленіемъ видли, что на 7.000 крпостныхъ, сосланныхъ въ Сибирь по вол помщиковъ, было боле трети женщинъ. Въ 1819 г., въ чугуевскомъ бунт, женщины вели возставшихъ казаковъ. 29 изъ этихъ воительницъ были брошены подъ розги и ни одна не попросила пощады. Когда одного изъ зачинщиковъ запороли на смерть, старуха-мать его — въ присутствіи генераловъ-палачей — подвела внуковъ къ трупу отца:

— Учитесь, хлопцы, y батька умирать за громаду!

Въ севастопольскомъ бунт 1830 г. 375 женщинъ приговорены къ гражданской смерти: он шли на пушки и несли, и вели предъ собою своихъ дтей. Новгородскій бунтъ военныхъ поселянъ былъ также вдохновляемъ женщинами. Въ судебныхъ длахъ о неповиновеніи крпостныхъ помщичьей власти — женщинъ 25 %. Могучія настроенія свободы всегда находили откликъ въ сердцахъ русскихъ женщинъ на всхъ общественныхъ ступеняхъ и, однажды выйдя на защиту какихъ-либо попранныхъ правъ, русская женщина далеко опережала мужчинъ энергіей и стойкостью своего святого фанатизма.