Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека

Ведь именно это великое сострадание к людскому горю, к бедствиям народным заставили неопытную еще и совсем юную девушку Тургенева перешагнуть Порог, обречь себя не только на физическую, но и нравственную жертву, смириться даже с готовностью пойти на преступление против совести. Между прочим, сама Неточка Незванова, к которой мы испытываем хватающее за сердце чувство сострадания, сама ведь была олицетворенным состраданием к людям, была вся, можно сказать, соткана из сострадания – к ближним, к дальним, ко всему страждущему человечеству. И если бы потребовался обобщенный образ сострадательной женщины, мы едва ли во всей мировой литературе сыскали бы более адекватный, нежели этот бессмертный образ, созданный сострадательным гением Ф. М. Достоевского (илл. 82). Разве не из сострадания к людям взошла на костер Жанна д’Арк? Разве не из сострадания к людям взошла на эшафот Софья Перовская? Разве не из сострадания к людям дали себя растерзать Ида Краснощекина, Люба Аронова, Зоя Космодемьянская, Ульяна Громова, Любовь Шевцова и многие-многие женщины, чей высоконравственный героический подвиг украсил историю человеческого общества? И если и в мужчинах это чувство сострадания (не только справедливости) подвигает на героические дела, то кто может, повторю, отрицать, что к тому чувству сострадания, которое естественно присуще женщине как человеку, примешивается еще и чувство сострадания, столь же естественно присущее ей именно как женщине, заложенное как доброта в самой природе женского начала? Иными словами, кто в состоянии отрицать особую остроту женского сострадательного чувства, сострадания, что называется двойного, удвоенного и утроенного, ведь острота сострадания нередко доводит даже и мужчину до умопомешательства и самоубийства, кто, говорю я, в состоянии измерить всю глубину великого сострадания женщины? Положительно: сострадание женщины не знает границ…

Казалось бы, столь великие достоинства женщины – и изящество, и нежность, и стыдливость, и любовь, и материнство, и доброта, – все эти качества, объединенные нами общим понятием женственности, должны вознести женщину в ее собственных глазах высоко над мужчиной, должны вселить в нее спесивое чувство превосходства над ним, а между тем кому не известно, что такое похвальное чувство мужчина скорее испытывает и даже выражает по отношению к женщине, нежели женщина по отношению к нему, хотя казалось бы, повторяю, что она имела бы на это неоспоримо больше оснований, чем он. Но именно потому, что обрисованные нами черты женственности являются достоинством женщины, действительным ее достоинством, т. е. достоинством нравственным, она и не испытывает подобного безнравственного в корне спесивого чувства: спесь претит ее природе как женщине, точно так же, как напротив, скромность гармонически ей соответствует. Все дело в грунте, подпочве – доброте, коренящейся в самом женском начале, подсознательно присущей женщине и образующей, как уже говорилось, основу для сознательного воспитания ею себя в нравственных правилах, в том числе и в нравственном правиле скромности. Во всяком случае «петушится», да простит мне читатель это выражение, но оно очень точно выражает суть того, что мы хотим сказать, скорее мужчина. И не дело мужчины обижаться за то выражение, – ведь в его власти перестать петушиться.