Жертва

Они лежали рядом, обнаженные, взъерошенные и мокрые. Он на спине, а она на животе. Свечи потихоньку догорали в канделябре. Летняя ночь была коротка и прекрасна. Приближался праздник Солнца – самый длинный день в году. Гидеон любовался прекрасными и слегка блестящими от влаги округлостями чародейки.

– Почему ты решила стать чародейкой? Ты же из семьи Лейд? Такая как ты могла быть принцессой, – спросил Гидеон, после долгого молчания.

– Это не ваше дело, господин шпион. Не суйте свой нос, а то останетесь без него когда-нибудь.

– Это тайна? – улыбнулся он.

– Это личное… Если тебе так хочется знать, я хотела уйти из дома… Сбежать. Подальше от моего братца, и его вечного контроля.

– Очень странная причина.

– Возможно, она не единственная…

– И уж точно не главная! Вы что-то скрываете от меня, госпожа Лейд. – погрозив пальцем, упрекнул Гидеон.

– А ты почему решил пойти на казённую службу? – сменила тему чародейка.

– Вы ловко уходите от ответов. – Гидеон посмотрел в её глаза. – У меня с этим всё проще. Сирот забирают на службу, не спрашивая, хотят они того или нет.

– Сколько тебе было?

– Десять. Сначала казармы, потом армия, затем гвардия, и вот я здесь – на страже безопасности государства и Его Величества, – перечислил он.

– Значит, у тебя не было выбора…

– Был. Я мог стать нищим попрошайкой, разбойником, вором или контрабандистом. Кто знает.

– Из тебя вышел бы отличный разбойник. Я уверена,– улыбнулась Фелисса.

– Ну конечно. Бесстрашный и хитрый, как лисица! Я был бы грозой всей Тероны!

– Ты, в самом деле, бесстрашный?

– Все так говорят.

– Не боишься ничего? Даже смерти?

– Есть кое-что, пострашнее смерти.

– Что же?

Гидеон немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Я боюсь, что наступит время, когда мне уже ничего не будет нужно и ничего не интересно. Вся моя жизнь превратится в работу ради работы, и однажды я просто исчезну… Я столько раз видел это. Старые агенты… для них служба становится смыслом жизни, и когда, спустя годы, возраст берет своё… Когда для службы ты больше не годишься… Тебя списывают в запас… Жизнь теряет смысл, и ты просто… Скатываешься вниз, опускаешься. Я видел, как многие офицеры спивались. Сводили счёты с жизнью. Их тела находили в канаве, в реке, в петле… Не хотелось бы закончить вот так.

– Вам не разрешается заводить семьи?

– Это запрещено.

– Тогда, жизнь и вправду может потерять смысл для многих…

– Да… А чего же боятся чародейки?

– Состариться, – ехидным тоном ответила Фелисса.

– Правда? Нет, ну серьезно! Расскажи мне… Чего ты боишься?

– Тебе, правда, интересно?

– Правда. – Гидеон повернулся к ней лицом, и провёл пальцами по её волосам, рассыпавшимся по подушке. – Ты была такой бесстрашной там, в подземелье. Но ведь… все чего-то боятся…

– Твоя правда. Все чего-то боятся. Но если я скажу, чего я боюсь, ты будешь смеяться.

– Крыс? Только не говори, что крыс! – рассмеялся Гидеон.

– Какой же вы недалёкий, господин шпион, – улыбнулась чародейка. Гидеону нравилась её улыбка.– Крыс, червяков и лягушек боятся только аристократические дурочки.

– Тогда чего же?

– Я боюсь исчезнуть без следа. Боюсь, что после меня ничего не останется, и все, что я делала, ради чего жила… Всё исчезнет.

– Боишься, что после твоей смерти все забудут о тебе?

– Да… Обо мне и о моей работе… Детей у меня никогда не будет… Я же маг… Что останется после меня?

– Тебя это волнует? Ты же сама сказала. Как же… Мы лишь рябь на поверхности озера. Разве нет? И потом, я думаю, после смерти тебя вряд ли будут беспокоить такие вещи.

– Но я же беспокоюсь при жизни! Пожалуй, я хотела бы… стать бессмертной. Знаешь, что такое бессмертие?

– Ну… Очевидно, когда ты не умираешь.

– А знаешь, как этого добиться? Остаться в памяти. Даже чародеи не живут вечно… Но человек может веками жить в памяти других, после своей смерти. В делах, которые остаются в истории на долгое-долгое время.

– Тщеславием попахивает…

– Конечно. Тщеславие подталкивает людей на великие поступки.

– Почему-то сразу вспоминается Анарион Великий…

– Да, это отличный пример бессмертия. Посмотри, его до сих пор все помнят и чтят, а дела его живут и по сей день.

– Но он не был ангелом, это уж точно, – усмехнулся юноша.

– Это не важно. В истории он навсегда останется нашим величайшим правителем.

– Или величайшим тираном…

– Или величайшим тираном… – эхом отозвалась магесса. – Как думаешь, сколько веков пройдет, прежде чем люди забудут о нём?

– Не знаю… – Гидеон провел рукой по её нежной коже. Белые тонкие полоски шрамов сетками покрывали бёдра и предплечья женщины. Он уже давно заметил их и теперь понимал, почему она носила закрытые платья. – Откуда они?

– Ты о чем? – волосы упали ей на лицо, поэтому она не видела, на что он смотрел.

– Эти шрамы. Их так много…

– Может, уже хватит вопросов? – похолодевшим тоном ответила чародейка.

– Это последний. Но если не хочешь – не отвечай.

– Правда? Можно не отвечать? – издевательским тоном спросила Фелисса. – Благодарю великодушно, господин Арка.

– Я не хотел тебя обидеть, – примирительно поднял руки Гидеон.

– Тебе пора идти, – сказала она, поднимаясь с постели.