Жестяной пожарный

Войны не утихали: Палестина, Вьетнам, Корея – каждая из этих горячих точек могла перерасти в Третью мировую, которая почти наверняка стала бы атомной. Моя фракция «Независимых» в Национальном собрании вместе с коммунистами боролась против милитаризма всех мастей – американского, британского, доморощенного французского, но зловещий силуэт новой войны вырисовывался все более отчетливо.

Всемирный совет мира – это звучит основательно. В фундаментальном басовом регистре. Весь мир будет представлен в Совете, назначение которого – отстаивать передышку между войнами, не давать человечеству угодить в новую кровавую бойню.

Цепочка событий – легальных и не вполне легальных встреч будущих членов Совета, переговоров во весь голос и шепотом – вела к созданию новой сильной организации. Появление международного центра защиты мира от войн назрело в обескровленном военными действиями мировом сообществе; публика поддерживала миротворческую идею, никто ее не отвергал. Вопрос заключался лишь в том, как организационно обставить рождение Совета и кто за эту задачу возьмется.

Взялись коммунисты, имевшие к концу сороковых годов весьма устойчивые общественные позиции во Франции: первый Конгресс сторонников мира открылся в Париже, но не привлек пристального внимания публики. Идея, однако же, вылупилась из яйца и явилась «граду и миру». Всякий человек, разделяющий идеалы противодействия войне, вне зависимости от его национального происхождения, цвета кожи, религиозных убеждений и партийной принадлежности, мог примкнуть к Движению сторонников мира. Это было логично, это было справедливо. А то, что руководящие должности – не все, но бо́льшую их часть – занимали коммунисты или их ближайшие сподвижники, тоже не противоречило логике, хотя и не всегда отвечало требованиям внепартийности движения. Но где, на какой зеленой лужайке, дамы и господа, вы встречали нецелованную безгрешную справедливость в благоухающем цветочном веночке?

Движение согласился возглавить знаменитый французский физик Фредерик Жолио-Кюри – нобелевский лауреат, коммунист, неоднократно предостерегавший всех от катастрофических последствий применения ядерных технологий в военной области. Выбор был сделан безошибочно: Жолио-Кюри был авторитетной персоной во Франции и за ее пределами, к его словам прислушивались. Илья Эренбург высоко его ставил, я не раз слышал это от него на наших встречах; он считал согласие Фредерика большой удачей организаторов. Принадлежность к компартии не была клеймом на репутации Жолио-Кюри; в нашем кругу, если ты не являлся партийным функционером, партийность считалась делом сугубо личным.

От Эренбурга я знал, что для большего резонанса парижский конгресс закончит свою работу и закроется в Праге (там собрались те, кому не дали визы на въезд во Францию), а следующий намечено провести еще восточнее – в Варшаве. Все это были организационные хлопоты, подготовка к учреждению Всемирного совета мира, на который возлагалось столько надежд. По довольно прозрачным намекам Ильи я знал, что мне в этом Совете уготовано почетное место вице-президента. Но и эта приятная новость не заставила меня открыть моему другу и коллеге профессиональную тайну: я намерен собирать материал и писать роман о Сталине. Такое намерение поставило бы Илью в неприятное положение: я отнюдь не был уверен, что моя писательская инициатива найдет понимание в Москве, а самодеятельная попытка приблизиться к вершине кремлевской власти повлекла бы за собой серьезные осложнения не только для меня, но и для рекомендовавшего меня Эренбурга. Но чем дальше, тем сильней меня тянуло начать работу. Замысел правдивого, не комплиментарного романа о Сталине, о деспотии в подневольном обществе, дремлющем посреди мира, далекого от совершенства, стал для меня идеей фикс.

Тем временем подготовка к учреждению Всемирного совета мира шла своим чередом. Мы с Эренбургом должны были встретиться в Варшаве на заседании подготовительного комитета – Совет мира планировал издавать несколько публицистических журналов на разных языках, и учредители хотели знать мое мнение по этому поводу. Следующим городом для встречи и обсуждения текущих дел был намечен Хельсинки. В Финляндии, со слов Эренбурга, разместится, возможно, Центральное бюро Всемирного совета мира. Но еще до Хельсинки мы посетим Москву – там нас ждут.