Жестяной пожарный

В назначенный ночной час таинственный пассажир коротал время в густом кустарнике на краю поля в излучине реки. Самолет должен был приземлиться не менее чем за три часа до рассвета; ждать оставалось недолго.

Накрапывал дождик. В плотной тьме трудно было определить, откуда прилетел прерывистый, неравномерный звук – тарахтенье мотора – справа или слева. С низкого неба он прилетел, это было несомненно… Предметы вокруг имели расплывчатые очертания, даже нахохлившиеся кусты, в которых он сидел, с головой укрывшись клеенчатым офицерским плащом. Перед самодельной посадочной полосой пульсировали слабые вспышки света – то помигивал фонарем сигнальщик из местной ячейки «Освобождения». Наконец наш самолет приземлился и, тормозя, поехал по кочковатому полю. Пассажир выбрался из кустов и побежал ему навстречу.

«Лизандер» остановился, и я выпрыгнул из кабины на мокрую землю. У самолета стоял, надвинув на голову капюшон, ожидавший нашего прилета пассажир. Как и пилот, я о нем ничего не знал, мне это тоже не полагалось: один прилетел, другой улетел. Так надо.

Он уже занес было ногу на ступеньку выдвижной лестницы – подняться в кабину, когда я мимоходом, в полутьме, заглянул под капюшон в лицо улетавшего и обомлел: передо мной стоял мой старший брат Франсуа. Я опешил, и те же чувства, я уверен, испытывал, глядя на меня у трапа случайного самолета, мой брат – генерал авиации.

Мы не виделись почти два года, с момента разгрома «Последней колонны» и ареста дочери Франсуа, Бертранды. Сидя безвылазно в замке Ранси, мой брат отвергал все предложения Петена вернуться на военную службу. Из предыдущей поездки в Лондон я привез брату приглашение де Голля присоединиться к «Свободной Франции» – два приятеля-однокашника по военному училищу Сен-Сир доверяли друг другу. Если Франсуа летит в Лондон, значит, он сделал свой выбор!

Третий наш брат, пехотный офицер Анри, ревностный монархист и католик, уже сотрудничал в Алжире с Национальным комитетом «Свободная Франция». Наш покойный отец, барон Рауль, командуя на небесах артиллерийским полком громов и молний, остался бы нами доволен: мы не запятнали честь рода д’Астье, не унизились до позорного сотрудничества с коллаборационистами и дрались с врагами за свободу Франции.

Пилот «Лизандера» не мог вдаваться в подробности нежданной-негаданной встречи братьев на войне, он делал свое дело: спешил взлететь и под покровом непогоды и ночной тьмы лечь обратным курсом к берегам родного ему туманного Альбиона. А нам с Франсуа оставалось только обняться и расстаться – может быть, навсегда.

Вместе с сигнальщиками, нашими местными подпольщиками, мы месили ногами грязь бездорожья, пока не добрались до заброшенного хутора, где можно было пересидеть дождь и дождаться рассвета. Я уселся на лавку, прислоненную к стене развалюхи, продуваемой через выбитые окна сырым холодным ветром, и собрался было задремать, но ничего из этого не вышло: нахлынувшие после нечаянной встречи с Франсуа воспоминания согревали меня, будоражили и не давали уснуть. Дальние молнии вспарывали облака за горизонтом, раскаты грома напоминали грохот пушечной канонады. Сигнальщики храпели и посапывали, растянувшись на полу. А я, сгорбившись на своей лавке, перебирал в памяти скудные отроческие забавы в родовом замке Ранси, начало офицерской карьеры Франсуа, его поступление после успешно преодоленного конкурса в святая святых армии – Особую военную школу Сен-Сир. Окончив Сен-Сир с поощрением, младший лейтенант Франсуа д’Астье, решивший посвятить свою жизнь армии, поступает в кавалерию, как и его ровесник де Голль. Что ж, это не в новинку для нашей семьи: в свое время рыцари д’Астье, закованные в латы, тоже ездили верхом на лошадях, а не пешком ходили по траве.

Пять лет, включая начало Первой мировой, он провел в седле и заслужил высокие аттестации командиров. Но – надо знать моего брата! – на второй год войны Франсуа пришел к выводу, что будущее не за конными эскадронами, а за боевой авиацией, и, спешившись, отправился учиться высшему военному пилотажу.

Через несколько месяцев он уже вылетал на боевые задания. Пять сбитых германских самолетов и два тяжелых ранения отмечены в послужном списке Франсуа. Таково было начало его пути в небе, обернувшегося в конечном счете генеральскими погонами на плечах. И теперь мой брат – с нами! Дай бог ему долететь до Лондона без встречи с немецкими истребителями и зенитками…

К утру непогода улеглась, свежеумытое солнце как ни в чем не бывало заглянуло в наше окно. Сигнальщики, словно по приказу, перестали храпеть и, одурело протирая глаза, поднимались на ноги. Пора было двигаться. До Лиона нам оставалось еще часа два хода. Там, в пригороде на конспиративной квартире, нас ждали: можно было, чтоб никому не бросаться в глаза, переодеться в сухое и отправляться в мой подпольный штаб.

Только потом, в Алжире, я узнал, для выполнения какой особой задачи де Голль вызвал моего брата к себе…

16. «Исповедь партизана»