Жестокость. История насилия в культуре и судьбах человечества

Образ молодого царя, который хочет подчинить другие народы, используя крайне жестокие методы, позволяет перевести рассказ Геродота о правлении Камбиса на язык современной психологии и хотя бы ненадолго заглянуть в душу этого царственного преступника. Перед нами эгоцентричный, капризный юноша, подлец, привыкший к тому, чтобы все его желания исполнялись[365]. Если он неожиданно встречает сопротивление, то отвечает жесткостью. За маской железного тирана скрывается избалованный мальчик, который хочет во всем угодить своей матери. Камбис идет на Египет с войной из-за того, что царь Амасис не хочет отдать ему в жены свою дочь, зная, что при персидском дворе она будет только наложницей. Хитрость с выдачей бедной родственницы за мнимую дочь Камбиса оборачивается против египетского царя и его преемника Псамменитоса, который терпит поражение. Для Камбиса, такого же изнеженного маменькиного сынка, как Нерон, победа над египетским царем дает отличную возможность продемонстрировать свою готовность применить насилие. Мучения жертв носят публичный, ритуальный и театральный характер:

На десятый день после взятия города Мемфиса Камбис велел посадить в предместье на позор египетского царя Псамменита, который был царем всего шесть месяцев. А посадив его вместе с другими знатными египтянами, Камбис стал подвергать мужество и стойкость царя вот каким позорным испытаниям. Камбис велел царевну, дочь Псамменита, одеть в одежду рабыни и послал ее за водой, а вместе с ней и других девушек, дочерей знатнейших египтян, в таком же одеянии, как царевна. Когда девушки с воплями и плачем проходили мимо своих отцов, те также подняли вопли и рыдания, глядя на поругание дочерей. Только Псамменит, завидев издали девушек и узнав [среди них свою дочь], потупил очи долу. Когда девушки с водой прошли, Камбис послал затем [на казнь] сына Псамменита и две тысячи его сверстников с петлей на шее и заткнутым удилами ртом. Их вели на казнь в отмщение за митиленцев, погибших с кораблем в Мемфисе. Такой приговор вынесли царские судьи: за каждого человека казнить десять знатнейших египтян[366].

Инсценированное публичное наказание должно завершиться убийством как можно большего числа людей, и прежде всего элиты побежденной вражеской державы. Публично совершаемая жестокость следует логике самопревосхождения. Помимо этого, целью является всестороннее унижение – показательное зрелище для собственного народа и адское фиаско для жертв. Люди, оставшиеся в живых, вынуждены наблюдать, как их семьи, родственники и друзья уходят в небытие. Однако с этимологической точки зрения «унижение» означает, что жертвы лишаются не только чувства собственного достоинства, но и мужества, чтобы когда-нибудь вернуть его[367]. В их ситуации уже не может быть и мысли о восстании или мести. Таким образом жестокость ловко оперирует тем, что в психологическом и психоаналитическом дискурсе с конца XIX века называется травмой. Хотя этот термин неизвестен Камбису, тем не менее интуитивно он знает о последствиях травмы и использует их в своих целях.