Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография

Еще один специалист по творчеству Делёза, Арно Виллани, пришел из литературоведения. В 1960-е годы он берет двойной курс, по античной литературе (проходит агрегацию в 1967 году) и по философии (агрегация годом позже). После этого он едет работать преподавателем философии в Ниццу, в лицей Массена, где постоянно ведет подготовительные курсы. Виллани интересуется Делёзом с 1972 года, периодически пишет статьи, в которых комментирует важные направления его мысли. В Ницце он проводит летний курс для иностранцев, представляя им современную французскую философию. Первые его статьи о Делёзе появились в начале 1980-х годов[2166], а в 1999 году он пишет эссе, описывающее сам метод Делёза, в которое включены отрывки из их переписки начиная с 1980 года[2167]. В ней Делёз предостерегает Виллани от его склонности не замечать Гваттари:

Следовало бы поправить то, что на первых страницах вы абстрагируетесь от Феликса. Ваша точка зрения остается верной, и обо мне и правда можно говорить без Феликса. Тем не менее «Анти-Эдип» и «Тысяча плато» полностью принадлежат ему, как и полностью мне, в соответствии с двумя возможными точками зрения. А потому необходимо, если вам угодно, отметить то, что вы можете ограничиться мной, но только по собственной инициативе, а не потому, что Феликс играл вторичную или «случайную» роль[2168].

Эстафета, принятая новым поколением

Новое поколение, к которому относится и небольшая группа молодых философов из Высшей нормальной школы на улице Ульм, по-настоящему «подсело» на делезо-гваттарианство. Они знакомятся с книгами Делёза и Гваттари, обнаруживая, что последние радикально расходятся с духом времени. Из этого рождается совершенно иное отношение к их творчеству, чем у предыдущего поколения, хотя бы потому, что ставки теперь другие. Все они сегодня принимают участие в работе Международного центра исследования современной французской философии в Высшей нормальной школе на улице Ульм, которым руководит их старейшина Фредерик Вормс: «Все они прошли через меня в Высшую нормальную школу, где я был „кайманом“ с 1991 по 1995 год, агреже-репетитором, и готовил их к конкурсу на агрегацию»[2169].

Но, в отличие от Фуко, который создал центр и отдельную команду, занимающуюся публикацией его работ, у Делёза и Гваттари ученики – которые в каком-то смысле были тайными учениками – оставались совершенно свободны в своей манере освоения их творчества.

Эли Дюринг узнает о Делёзе в последнем классе лицея, когда читает книгу «Фуко», смысла которой он на самом деле не понимает, хотя его сразу же увлекает сам «стиль» Делёза.

На предподготовительных курсах он берется за серьезное чтение монографий Делёза по истории философии, собрав группу из пяти-шести человек, решивших заняться философией. Они вместе читают и комментируют эти работы. Его друг Тома Бенатуй тоже входит в группу. Эли Дюринг и Тома Бенатуй поступают в Высшую нормальную школу на улице Ульм и знакомятся там с Давидом Рабуэном, который учится на отделении современной литературы. В отличие от своих товарищей, Рабуэн на подготовительных курсах Делёза не любил, поскольку сначала ему попалась довольно сложная книга «Эмпиризм и субъективность», которая не вполне его убедила. Делёза он по-настоящему открывает для себя через Спинозу: «Когда мы поступили в Высшую нормальную школу, я вместе с Тома Бенатуем ходил на семинар Бернара Потра, где особое внимание уделялось Спинозе, которому мы оба посвятили магистерские работы»[2170]. Патрис Манилье, который поступает в Высшую нормальную школу на год позже них, в 1993 году, присоединяется к этой небольшой группе делезианцев, члены которой какую-то часть своего пути пройдут вместе.

Делёз им дает, прежде всего, способ заниматься философией иначе. Эли Дюринг, ставший специалистом по Бергсону, пытается построить на основании физики теорию локального времени. Тома Бенатуй, защитив магистерскую работу по Спинозе, получает диплом об углубленном образовании по социологии, а потом становится специалистом по Эпиктету и стоикам[2171]. Давид Рабуэн, ставший эпистемологом, посвящает свою диссертацию философии математики в классическую эпоху. Что же до Патриса Манилье, он в качестве области исследований выбрал структурализм, причем Делёза он причисляет к этой парадигме, то есть к экспериментальной метафизике структурных операций.