Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография

Эли Дюринга раздражает поток публикаций и комментаторов, которые только и делают, что копируют друг друга. Он напоминает о том, что, по Делёзу, множественность недостаточно призывать, надо еще уметь создавать ее. Когда он публикует в журнале Critique рецензию на два больших коллективных тома о Делёзе, особенно сурово он обходится с теми, кто числит себя учениками Делёза[2172]. Давид Рабуэн регулярно сотрудничает с журналом Magazine littéraire и, воспользовавшись публикацией первого тома статей, подготовленного Давидом Лапужадом, вместе со своей командой друзей готовит номер о Делёзе[2173]. Подборка статей выходит в 2002 году под недвусмысленным названием: «Зачем Делёз?» Вопрос задается весьма разным респондентам [2174] . Представляя эту подборку, Давид Рабуэн констатирует, что концепты Делёза теперь повсюду, но без той аскезы, которая необходима для реального понимания его творчества: «Недостаточно кричать „да здравствует множественность!“ или размахивать поп-концептами, поскольку единственное, что имеет значение, – сделать из них что-то под давлением некоторого „внешнего“»[2175].

Анн Сованьярг и Гийом Сибертен-Блан, близкие к этой небольшой группе, проводят семинар в Высшей нормальной школе на улице Ульм, отдавая в нем должное не только Делёзу, но и Гваттари. Анн Сованьярг стала первой исследовательницей, специализирующейся на делезо-гваттарианстве, которая получила прочную университетскую позицию. В 1997 году ей предлагают очень хороший преподавательский пост в Высшей нормальной школе, который она может принять лишь при условии выдвижения диссертации на защиту. Желая осмыслить отношения между философией и искусством, она выбирает современную французскую философию: «Делёз отлично под это подходил. Его творчество было довольно закрытым, настоящих комментаторов у него не было, все еще только предстояло сделать, и к тому же искусству он отводил особую роль. Это мне и было нужно»[2176]. Ей удается убедить своего научного руководителя, Пьера-Франсуа Моро, который, впрочем, предупреждает ее, что с такой темой не сможет ее поддержать, если впоследствии она будет претендовать на пост в Сорбонне.

Гийом Сибертен-Блан был учеником Анн Сованьярг. Когда его будущая преподавательница получает место в Высшей нормальной школе и приступает к диссертации, он еще учится на предпоготовительных курсах в лицее Генриха IV[2177]. Там он и знакомится с Анн Сованьярг, которая будет готовить его к агрегации. Она проводит небольшой рабочий семинар вне конкурсной программы, посвященный Делёзу и Гваттари, который в 1998–1999 годах собирает не особенно много народа: его посещают четыре человека, включая Гийома Сибертена-Блана; по завершении конкурса ему хочется глотнуть свежего воздуха.

С 2005 года Анн Сованьярг и Гийом Сибертен-Блан проводят семинар «Прочтения „Тысячи плато“ Делёза и Гваттари» в рамках рабочей группы «Делёз, Спиноза и социальные науки» в CERPHI (организации, не связанной с CERFI)[2178]. Оба полагают, что для понимания этого сложного корпуса работ необходим «экстерналистский» метод интерпретации, в котором большое внимание уделяется источникам, использованным Делёзом и Гваттари, тогда как сами эти источники, приводимые в сносках, указывают на контекст высказывания и на ставки авторов: «Это трансформация истории философии, способ мыслить философию в ее становлении, утверждать, что нет концептов или событий вне удостоверяемой телесной позиции, определенной встречи сил, для мысли внешних[2179]. Весь их комментарий нацелен на то, чтобы найти сборки между текстом Делёза и текстами, с которыми он полемизировал и вел диалог, чтобы определить точки искажения, дистанцирование, возникновение новых концептов, а также их исчезновение в тех случаях, когда они свое отслужили. Для понимания того, как мысль Делёза может найти выражение в некоторых сильных тезисах, стоит потратить время на этот текстуальный и ситуативный «променад». Задача в том, чтобы отследить встречи, дизъюнктивные конъюнкции, ризомы как семиотические звенья, постигаемые в их специфическом режиме историчности. Такой метод не требует чтения в хронологическом порядке:

Мой метод характеризуется двумя аспектами. С одной стороны, я не разделяю интеллектуальное содержание и материальную стратиграфию идей. С другой, я полагаю, что материальная стратиграфия, связь автора с его источниками, определяется пересечением различий. То есть нет разницы между идеей и обществом, есть прагматика концепта – и это первая идея. Второй я обязана Пьеру-Франсуа Моро, с точки зрения которого в биографии мыслителя не бывает ключевого момента. Именно поэтому нужно перейти от статики к динамике системы, чтобы произвести живой образ[2180].