Жёлтый фонарь, или Ведьмы играют честно!

А в проулке широкая ладонь зажала мне рот (совершенно напрасно, между прочим — вольный город на то и вольный, что каждый может орать, сколько угодно, никому до этого нет дела) и тихий голос произнес в самое ухо:

— Со мной твои штучки не пройдут, ведьма. У меня к тебе серьезный разговор. Пойдешь сама? Правильно, ведьмы всегда отличались сообразительностью.

Ага, а еще ведьмы отличались интуицией и памятью. Корзину с запиской мне дал бородатый оборотень, одетый, как мелосец. Его голос я запомнила хорошо. На новообращенного вампира он никак не смахивал.

Глава 17. Искусство беседы по душам

Навагрем

Пастушье селение располагалось в западной части Крайних гор. Отсюда до Кровавого озера было рукой подать, но легендарное поле битвы местные предпочитали даже не вспоминать — хватит и того, что на крошечных участках распаханной земли они постоянно находили нетронутые временем кости и старинные доспехи. Все находки хоронили с почтением и соблюдением ритуалов племени, однако это не помешало тому, что лет пятнадцать назад часть мертвых восстала¹⁷.

Они выглядели совсем как люди, только глаза оставались не то чтобы пустыми… бесконечными, как сказал старый шаман. Эти существа не проявляли враждебности, хотя обладали такой силой, что вождь решил не губить свой народ и не пытаться загнать их обратно в могилы. Они ушли на запад, несмотря на послушников, обосновавшихся там.

Между прочим, раньше смельчаки часто уходили из селения, чтобы отыскать пути на восток — туда, где, как гласили легенды, много тепла и миролюбивые жители. Проблема заключалась в том, что после давнего землетрясения восточные и южные перевалы оказались разрушены, и горная ловушка захлопнулась. Несколько племен навсегда остались в огромной долине.

Перебираться через Кровавое озеро не рисковали даже самые отчаянные парни, ведь там, в багровых водах, водились немыслимые чудища, одним ударом чешуйчатого щупальца опрокидывавшие лодку. Правда, оставался западные перевал, но за ним на многие дни пути тянулась каменистая пустыня. Этот путь приберегали «на крайний случай», когда жить рядом с проклятым водоемом станет совсем невозможно, однако теперь и он закрылся.

За несколько лет до восстания мертвецов Кровавое озеро вплавь пересек таинственный незнакомец с белой, как молоко, кожей. Его не тронули твари, с легкостью проглатывавшие сорвавшуюся со склона овцу. Когда он плыл, озеро будто застыло, и даже вечно лютовавший ветер не мог поднять ни одной волны.

Незнакомец поселился особняком на западе долины. Впрочем, если б он и захотел, вряд ли какое-то племя согласилось бы его принять. Слишком уж отличался этот человек от горцев, и дело было не только в белой коже, сквозь которую не проглядывала ни одна жилка. Острое треугольное лицо, пухлые вишневые губы, большие, широко посаженные глаза, в которых всегда таилась печаль… и длинные волосы, побитые сединой. Если бы не волосы и взгляд старика, ему можно было бы дать лет семнадцать-восемнадцать.

Его прозвали Белым.

Овцеводы, изначально недоверчиво относившиеся к пришлым, уважали человека, переплывшего озеро, к которому они опасались подходить. Или не человека?.. Но тот, кто вошел в кровавые воды, заслуживал почтения.

Белый построил себе хижину, в которой частенько пел или же разговаривал сам с собой. Никто не знал, что он ест, и ест ли вообще, да и спустя некоторое время интерес к нему угас.

Чужестранец появился в этих землях в начале весны, а уже к осени пастухи спохватились, что почти полгода живут на одном месте и не пережили ни одного нападения со стороны соседей, предпочитавших честному труду охоту и грабеж. Подивились они такому чуду, и послали лазутчиков выяснить, не случилось ли так, что в долине больше не осталось никого из людей. Оказалось, наоборот, — с пустошей к зиме подоспели кочевники, но они внезапно полностью изменили образ жизни, построили глинобитные домики и начали заниматься земледелием.

Овцеводы пообщались с пришлыми и удивились, узнав, что на путь истинный (то есть рабочий) тех наставил не кто иной, как Белый. Хорошо так наставил, надолго — главу племени до сих пор на носилках носят, потому что его переломанные в нескольких местах ноги срослись неправильно.

А потом наступила зима. Она принесла много снега и льда, а ветер словно сошел с ума и пытался сдуть с места сами горы… Несколько мужчин племени отправились проверить силки. Их путь лежал мимо хижины чужака.

Домик Белого был полностью разрушен, а сам он сидел на снегу, закрыв лицо руками.

Охотники повернули назад. Племя посовещалось и решило: пусть чужак и странный, но он помог селению. Да и вообще, негоже оставлять человека замерзать. Пускай его человеком никто и не считал.

Когда Белого пригласили перезимовать, он будто ожил. Глаза загорелись, плечи расправились, взгляд стал ясным и чистым, как у того, кто внезапно осознал смысл жизни.

— Благодарю вас, люди. — Он учтиво поклонился, вызвав недоумение — в племени кланялись лишь богам. — Вы вернули мне веру. Теперь я знаю, что делать!