Жёны Шанго

– Он самый, – изумлённо ответил Ошосси, отворачиваясь от фонаря. – Зачем же светить в лицо, офицер? Что я сделал?

– Не шевелись! – Жёсткие ладони уверенно обшарили его, выдернули из заднего кармана джинсов плоский пакет и с силой толкнули в спину:

– Марш в машину, сукин сын!

На рассвете мобильный телефон на столе разразился отрывистыми гудками. Спящая Оба зашевелилась, отбросила с лица волосы, испуганно ахнула, взглянув на часы, – а Огун уже вылетел из постели.

– Дьявол, Эшу! Ты в своём уме?! Что случилось? – Телефон вдруг дрогнул у него в руках. Огун перехватил его, неловко нажав кнопку громкой связи, и голос Эшу заверещал на всю квартиру:

– Дрыхнешь?! Ошосси взяли на пляже с наркотой! И ещё три кило нашли у матери в доме! Приезжай!!!

– При всём моём уважении, сеньор полковник, – ничего не могу сделать. – Начальник отделения полиции в Барракинье, пожилой мулат с усталыми глазами, внимательно смотрел на сидящего напротив него Огуна. Тот, казалось, занимал своей громадной фигурой в чёрной форме войск ВОРЕ весь маленький кабинет. Жёсткое лицо Огуна, как обычно, было неподвижным.

– Ваш брат был арестован с пакетом героина в кармане – более двухсот грамм. Это превышает допустимую норму для личного употребления. При обыске в доме его приёмной матери, сеньоры де Айока, было найдено ещё три килограмма. Чистый, качественный героин, общей стоимостью более семидесяти тысяч американских долларов. Я просто выполнил свой долг.

– Безусловно, майор, – согласился Огун. – Что говорит брат?

– Как и все они, отрицает всё на свете, – пожал плечами майор. – Никаких объяснений не даёт. На допросе заявил, что всё это видит впервые, что пакет ему подбросили, что он никогда ничем подобным не занимался… в общем, ничего нового. Вы ведь сами всё понимаете, сеньор полковник. Я уверен, вам в Рио ежедневно приходится заниматься подобными вещами.

– Вы правы, – снова согласился Огун. Начальник участка посмотрел на него почти участливо.

– Поверьте, сеньор полковник, я был бы счастлив оказать вам услугу! Я слышал о вашей службе в Рио и, признаться, восхищён последней операцией в Росинье[69]. О вас тут писали все газеты, у меня даже сохранились вырезки…

– Восхищаться нечем, майор, – чуть заметно поморщился Огун. – Я, со своей стороны, хотел бы вас поздравить с Тубарау Прету. Вы его взяли, наконец?

– Взяли… но, не скрою, по чистому недоразумению, – невесело усмехнулся майор. – Во время обычного рейда в порту. Надо отправлять Тубарау в Рио, а я всё никак не могу рискнуть. Бандиты совсем обнаглели, могут попросту отбить его по пути.

– Что ж, такова наша работа.

– В том-то и дело. Мне, право же, очень жаль, но… – Майор вздохнул, побарабанил пальцами по облезлой столешнице.

– Ведь ваш брат и прежде привлекался за торговлю героином! Десять лет назад он отбывал тюремный срок… Ведь это всё было, сеньор полковник! И никуда не делось!

– Я знаю, – сдержанно подтвердил Огун. – Но срок Ошосси мотал за убийство. Насколько мне известно, он давно уже не имеет дела с наркотиками.

– В самом деле? – Полицейский не сводил с него взгляда. – У нас есть сведения, что Ошосси де Айока год назад получил из Колумбии и весьма удачно реализовал в Баие огромную партию героина. Партия была таких размеров, что в порту даже упала цена на героин на несколько недель!

– У вас есть этому доказательства? – не меняясь в лице, спросил Огун.

– Если бы они были, ваш брат уже год сидел бы в тюрьме, – жёстко отозвался майор. – Но их не нашлось! Были лишь слухи и разговоры – как всегда в Баие.

– О чём же в таком случае речь, майор?

– О том, что сейчас этих доказательств у меня столько, что хватит на три тюремных срока! И даже из глубочайшего уважения к вам я не могу замять дело.

– Я не прошу у вас этого, – помолчав, сказал Огун. – И рассчитываю только на вашу добросовестность. От кого вы получили информацию?

– Поступил звонок от нашего агента.

– Могу я поговорить с этим человеком?

– К сожалению, нет.

– Вот как? Это штатный агент?

– Не совсем… – Майор помялся. – Честно говоря, это был анонимный звонок.

Огун выразительно поднял брови. В маленьком кабинете повисла тяжёлая тишина.

– Мне жаль, сеньор полковник, – наконец, с тяжёлым вздохом сказал майор. – Право же, очень жаль. Я счёл бы за честь оказать вам услугу. Но вы сами понимаете, что при наличии таких обстоятельств я не имею никакого права… Я обязан исполнять свой долг. Я очень сожалею, сеньор полковник.

– Я понимаю вас, – с непроницаемым лицом сказал Огун. – Разрешите мне увидеться с братом.

– Это, я полагаю, возможно. – Майор улыбнулся с заметным облегчением и поднялся из-за стола. – Будьте добры подождать здесь.