Жиры против углеводов. Битва гигантов

В одном впечатляющем исследовании речь шла о том, что дети с СДВГ в возрасте от шести до двенадцати лет не продемонстрировали улучшения социальных и обучаемых характеристик на препарате Ritalin®. Тогда было решено включить в рацион части испытуемых жиры омега-3. Половина детей с тяжелой формой СДВГ начала получать омега-3 из жирной рыбы, а другим детям вводилось плацебо. Через три месяца был подведен первый итог. Работает ли при СДВГ увеличение потребления жира по сравнению с плацебо? Что показал результат? Ну, на самом деле ничего внушительного: существенных различий между «усваивавшими больше жира» и группой плацебо не было. Ммм. Разве при СДВГ жиры не так целебны, как предполагалось? Забегая вперед, отвечу, что исследователи решили создать долгосрочный проект исследования, предусматривающий последующий контроль через шесть месяцев. И, о чудо! Оказалось, что с омега-3 можно повернуть синдром непоседы вспять. Но при более продолжительном применении! Уже через следующие шесть месяцев в «группе с жиром» обнаружились поразительные улучшения: больше внимания, меньше импульсивности и куда больше желания сотрудничать с родителями и учителями. И еще более впечатляющее: ушли в прошлое агрессивность и беспокойство, вырос интерес к труду (92). Какова мораль истории?

Людям с СДВГ необходимо увеличить количество потребляемых длинноцепочечных жиров омега-3 из таких источников, как рыба или масло водорослей, а еще следует запастись терпением и предоставить жиру шанс поработать длительное время на благо нашего здоровья. Расслабленный, спокойный ребенок, миролюбивый контактный подросток, высокие школьные оценки и хорошее настроение вместо картины апокалиптического хаоса на семейном празднике – это приятная альтернатива. Не так ли?

Деменция и когнитивный дефицит

«Я потеряла себя»

(Августа Детер, 1902)

Вернемся назад, в прошлое. Это 3 ноября 1906 года. Аудитория номер 37. Собравшиеся в Тюбингене неврологи с юго-запада Германии слушают лекцию. Речь идет о чем-то необычайном, о «своеобразно протекающем заболевании коры головного мозга» у пациентки, умершей всего в 56 лет, которую звали Августа Детер.

– Как вас зовут?

– Августа.

– Как зовут вашего супруга?

– Я полагаю, Августа…

Так лектор, некий Алоис Альцгеймер, описывает этот причудливый случай болезни, зачитывая выдержки из анамнеза пациентки. Медицинские эксперты в то время не могли осознать историческое значение этого доклада. В то время его огромная важность не могла быть понята ни в малейшей степени. Как и многое в ретроспективе истории. После завершающих слов Алоиса Альцгеймера дальнейших вопросов не возникло. Никаких. Короткие аплодисменты, и потом быстро перешли к следующей теме. Без дальнейших вопросов, без дискуссий. Даже в некрологе после смерти Альцгеймера в 1915 году нет даже намека на открытую им «странную болезнь». Только в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века интерес к теме сильно возрос. Странно, не так ли?

А эта история произошла уже в начале 21 века в одной из университетских клиник Германии. Тогда я в качестве молодой ассистентки врача на 90-летие одной симпатичной пациентки с именем Эльза положила на белую простыню лично собранный ею букет цветов. Этот момент все еще вклеен в мою память так свежо, как будто это произошло вчера. Эльза в своей фиолетово-синей ночной рубашке, подчеркивающей яркий цвет ее глаз, и ее широкая улыбка, которая медленно растекается по нежному морщинистому лицу. Она пристально смотрит на цветы, затем на мое лицо. Когда я поздравляю ее с днем рождения и беру за руку, она тихим голосом лепечет: «У кого день рождения?»

Я отвечаю: «У вас, Эльза. Сегодня вам исполнилось 90 лет». На мгновение она замолкает, кусает сухую нижнюю губу. Потом: «Где? Где я?» – «Эльза, вы здесь, в больнице, сегодня ваш день рождения», – отвечаю я. «Эльза? Кто такая Эльза?» – шепчет она смущенно.

Притупившаяся реакция Эльзы отражает печальную реальность. Эльза утратила свою личность. Она совершенно забыла, кто она, где она. То, что случилось со мной в ясный, солнечный, весенний день в отделении внутренней медицины, пессимистичное и обескураживающее знакомство с жестокостью деменции, сегодня является повсеместным сценарием. Слабоумие как наиболее серьезное психическое заболевание пожилого возраста (93) – увеличивающаяся социальная и общественно-политическая проблема (94).

Эпидемиологические данные по Германии и по всему миру очень тревожные. Если принять во внимание легкие, начальные стадии, то в Германии по меньшей мере 1,5 миллиона больных деменцией[50] (95). Исследователи прогнозируют, что в Европе к 2050 году, количество случаев увеличится примерно на 16 миллионов (96). Можно ли остановить эту волну цунами? Если да, то как?