Житие сестер обители Тёсс

уничтожение духа, его исчезновение в препростом Божестве <...> нельзя понимать в смысле такого преображения его сотворенной природы, что то, чем является он, является Богом и <...> что дух становится Богом, а собственная его сущность обращается в ничто.

ГС 128

Как же тогда понимать это самое «уничтожение» (vemihtkeit)? — А так, что «в <...> охваченности дух приходит как бы в забвение и к утрате себя самого» (ГС 142);[1111] «<...> смерть [духа] заключается в том, что в своем погружении [в Бога] он не различает собственной сущности. Но по возвращении из созерцания он различает себя с троицей Лиц, и каждой вещи различающим образом предоставляет быть тем, что она есть» (ГС 146).

Это второе «уничтожение» себя, в смысле субъективного ощущения в экстазе — первое заключалось в приуготовительном отказе от «самости», — восходит через «Книжицу Истины» раннего Г. Сузо (см.: ГС 261) к экхартовскому трактату «О человеке высокого рода», где речь идет о двух фазах мистического единения: (1) «удалении» (осознании себя и своей активности) и (2) «возвращении» (утрате этого осознания):

Первое, в чем блаженство сокрыто, — это то, что душа в чистоте взирает на Бога. Здесь берет она всю свою суть и свою жизнь и творит всё, что она есть, из основания Бога и не ведает о знании, о любви и ни о чем вообще. Она обретает покой только и единственно в сущности Божьей; она не сознаёт, что здесь сущность и Бог. Но если бы она знала и понимала, что она Бога видит, созерцает и любит, то это, в соответствии с естественным порядком вещей, было бы удалением, а [затем] возвращением в исходное.

МЭ 2010: 71

Пережив мистическое единение, харизматик обменивает свои свойства и действия на свойства и действия Бога и начинает определяться «духовными совершенствами»: «<...> дух <...> становится обездушенным, в смысле утраты свойств, которыми некогда обладал» (ГС 142);[1112] «Дух же утрачивает свое своеволие, прекращается как самостоятельный деятель» (ГС 144);[1113] «Он обретает некие свойства Божества, хотя не становится Богом по естеству» (ГС 146);[1114] «<...> дух, сверх своих природных возможностей, возводится, посредством силы лучащейся светом божественной сущности, в наготу оного Ничто» (ГС 146)[1115].

В проповедях И. Экхарта мистическое единение изображено с привлечением иллюминативных образов. Не принадлежа харизматику, искорка — «synteresis» (= Христос в сердце, Праведник «как таковой») освещает ему душу, в которой пребывает, будучи ей инородной, а через душу и самое тело: «От переизбытка свет, находящийся в основании души, изливается в тело, и оно полностью просветляется» (PfE/2: 12; ср.: LDP² 101). Метафора солнечного света сплошь и рядом используется рейнскими мастерами для изображения аналогического воздействия Бога на иноприродный, сотворенный им мир. И мир этот, в случае мистического единения, включает в себя не только душу харизматика, но также весь его душевный и телесный состав (см.: Реутин 20116: 114)[1116].

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ: «ГОМУНКУЛ»

Бог, Евхаристия, Церковь — «что было вверху, то стало внутри» (с. 459 наст. изд.). Рождение Христа в душе тождественно предвечному рождению Сына в Отце (интимный опыт соответствует его описанию в понятиях доктрины и образах мифа). Индивидуальное «духовное причащение» замещает собой Евхаристию (общение с Богом возможно помимо обряда, с помощью его эманаций). Беседа с глазу на глаз Христа и души, со-восседающих в сердце, отменяет церковную и ангельскую иерархии (антииерархический опыт требует для своего описания новой двухполюсной конфигурации: Праведник «как таковой» — праведник «сам по себе»).

Эта обращенная в будущее концепция человека была получена в лабораториях интеллектуалов позднего Средневековья. Выведенный ими человек не нуждается во внешнем Боге, Евхаристии и церковном обряде.

Там, где я получал бы от Бога, я оказался бы под Ним или хуже Его, словно какой-нибудь слуга или раб, а Сам Он в даянии был бы как господин; и так не должно быть между нами в вечной жизни.

МЭ 2001: 289-290