Живой

«Не. Моего. Ума. Дело».

— Я не должна никому рассказывать, но если ты умеешь хранить секреты...

— А кому я об этом расскажу?

Она не засмеялась, хотя я сказал это в шутку.

В коридоре послышались шаги, и я знал, что пора было увидеть Боумана. Я не переживу этот вечер, если буду представлять себе Грэйс на свидании с каким-нибудь придурком, который ее не заслуживал.

— Сейчас или никогда, Грэйс, — хмуро заявил я.

— Джош собирается сделать Кире предложение. Сегодня вечером я помогу ему купить кольцо.

Облегчение было безмерным.

Это было как первый шаг по американской земле после месяцев среди пыли и камней. Сделать первый шаг из самолета в «Даллас-Форт-Ворт», чтобы навестить дом. Испытать это маленькое чувство спокойствия, осознания, что я в безопасности. Что мои друзья тоже в безопасности. Беспокойство всегда присутствовало, но все-таки было что-то в знании, чувстве спокойствия в воздухе, даже с толпой, окружающей меня. Эта толпа все время радушно принимала солдат домой, устраивая такой масштабный прием, какой едва-едва можно было охватить взглядом. Почти как парад, с выстроившимися рядами улыбающихся лиц.

Я никогда не забуду это чувство. Эту безмятежность.

— Хорошо.

Это все, что я мог сказать. Грэйс молчала, и звук открывающейся двери пронесся по комнате.

— Капитан Боуман здесь, сынок, — отец нервничал за нас обоих. Он слышал разные истории, и если Боуман все еще выглядел как раньше, я мог с уверенностью гарантировать, что отец был напуган.

— Удачи, Меррик, — тихо сказала Грэйс.

Я хотел, чтобы она была со мной, чтобы как-то спустить меня с небес на землю и напомнить мне о необходимости быть вежливым, но она не сможет держать меня за руку, пока всё это будет происходить.

— Это ты, Грэйс? — спросил отец, шагнув впереди меня.

— Здравствуйте, мистер Тэтчер.

— Только посмотрите. Я не видел тебя с тех пор, как ты была дома, но Эмма сказала мне, что ты совсем взрослая. Маленькая Грэйс Сэмюэлсон, ты красивая женщина, моя дорогая.

— Спасибо, мистер Тэтчер.

— Зови меня Нэйтан. Спасибо за то, что помогла моему мальчику, он кажется гораздо счастливее с тех пор, как ты стала им командовать.

— Рада это слышать, — ответила Грэйс с тихим смехом. Ее застенчивость о многом говорила, хотя я и не мог ее видеть.

Я улыбнулся, представляя смущение Грэйс. Покрылись ли румянцем ее шея и руки? Смог ли бы я почувствовать ее жар, если бы она стояла рядом со мной?

— Скоро увидимся, Грэйс, — сказал отец.

— Доброй ночи. И Меррик?

— Да?

— У тебя все получится.

Я вздохнул. Исчезнет ли когда-нибудь надежда увидеть ее лицо? Я чувствовал поддержку в ее словах, но увидеть ее было бы совершенно другим делом.

Я выкатил коляску из комнаты, пока папа шел за мной. Из кухни доносился громкий голос капитана. Я направлял себя рукой по стене и здоровой ногой по полу. Ровно держать коляску становилось все легче и легче. Очередь костылей скоро придет, как только я, наконец, покончу с этой чертовой штукой, я это знал.

— Пап, не мог бы ты придержать коляску, когда мы доедем до кухни? — спросил я, зная, что ему до смерти хотелось как-то мне помочь.

— Конечно, сынок. Но зачем?

Я не ответил, потому что не хотел, чтобы он пытался отговорить меня от этого.

— Вот и он, — сказала мама.

— Меррик, ты выглядишь прекрасно, парень. Если бы я не знал наверняка, я бы сказал, что ты придумал все эти свои травмы, — сказал Боуман.

Я улыбался, потому что ничего другого не ожидал от этого человека. У большинства парней не было подобных отношений со своим командиром, который позволял им подшучивать друг над другом. Большую часть времени единственное, о чем вы говорили, были приказы, вызывающие уважение.

— Сэр, не придумал, просто немного приукрасил.

От его громкого смеха задребезжала коляска.

— Похоже на то. Рад видеть тебя, Тэтчер.

Я оперся обеими руками о подлокотники коляски и при помощи здоровой ноги поднялся из кресла. Папа был рядом, придерживая коляску, чтобы она не укатилась назад от меня. Как только я встал, моя левая нога оцепенела и начала пульсировать, когда ступня коснулась пола, я отдал честь своему командиру. Я не увидел его ответное приветствие, но я знал, что он ответил.

Респект.

Если бы я потерял все остальное, по крайней мере, я бы попытался вернуться с этим немногим.

— Меррик, — судорожный вздох моей матери быстро стих, и я почувствовал движение отца позади меня. Должно быть, он остановил ее жестом «не сейчас». Нужно будет поблагодарить его за это позже.

— Мне бы хотелось пожать тебе руку, сынок, — сказал Боуман откуда-то справа, и я поднял и протянул ему свою правую руку. Ощущение его теплой руки в моей было удивительным и шокирующим. Когда в последний раз я вот так пожимал кому-нибудь руку? Прикасался к кому-нибудь?

— Ты справишься с этим лучше, чем кто-либо другой смог бы справиться с этим, Тэтчер. Я знаю это. Я чувствую это. Я вижу это в тебе, и ты тоже. Не сдавайся.

Решительные слова командира тронули до глубины души. Я знал это. Мне просто нужно было напоминание время от времени.